— Дак убили его позавчера. Он забрал мертвяка. Беспризорник.
Парень замерз на улице. И, когда его вез, на него напали. Всех, кто
с ним был, убили. А знаешь, что самое странное, труп утащили,
пацана того. Замерз который. Ничей больше не тронули, а мертвеца
забрали, — Шерег вздохнул. — Ригрис стал уже четвертым за последние
пару недель — вот нам и дали людей, кто может защитить наши тела и
души от преждевременной встречи со смертушками. Я вот думаю, рано
им еще за мной приходить. Я еще не все сделал.
— Это что ты собираешься делать? — Дирис сощурил глаза. — Ты
вроде к бабам равнодушен, дом не строишь, сын уже вырос. Что еще
тебе надо сделать?
— Тебя пережить хотя бы, — Шерег подмигнул здоровяку.
— Ну, щас, — Дирис засмеялся, — ты ж уже в могилу дышишь, а я
еще ничего.
— Вот когда на твоей могиле я плясать буду, вот тогда я сделаю
все. Вот тогда можно уже и в могилку рядом лечь.
— То есть, и после смерти мне тебя выслушивать?
Они продолжали и дальше обмениваться колкостями, но Стержак
слушал их лишь краем уха, постепенно погружаясь в хмельной угар. Он
старался не думать о трупе, лежащем наверху, о том, что кто-то
нападает на везущие мертвых катафалки, о том, что будет теперь с
его гостиницей и о том, сколько нервов он потратит на допросах
инквизиции.
Серые сами по себе не были злыми людьми, но охрана спокойствия
умерших, наблюдение за катакомбами и отслеживание всех
неестественных мертвецов, были их работой. А со своей работой они
справлялись хорошо. Когда Стержак был молод, он и сам хотел служить
в инквизиции, но после войны так и не решился вновь вставать по
расписанию, созданному не им. И все же, поскольку проклятый
самоубийца решил свести счеты с жизнью именно в его гостинице,
Стержак понимал, что, как минимум, раз должен будет явиться на
допрос в святая святых инквизиции, в Зал Теневой Стражи. И от этого
по спине его бегали мурашки.
Инквизиторы явились только через два часа. Они вошли в зал и
остановились, стряхивая с себя капли дождя. Весь хмель Стержака
сразу улетучился, когда он смотрел, как опирающийся на длинный
кривой посох инквизитор обводит зал острым, как бритва,
взглядом.
— Ну, конечно же, — произнес старик в сером плаще до пола,
приглаживая бороду. — Кто еще может быть в доме славного мастера
Стержака и прихлебывать это пойло, запах которого я учуял еще на
улице? Приветствую тебя, Шерег!