– Прошли сутки, почему не явился раньше? – строго спросил старик лет 28-ми (ровесник его брата).
– Потому, – нагло ответил Стайер. Он понимал, что должен вести себя естественно и не бояться. Страх губителен. И вспомнил глаза Чужака. Сейчас он мог сам оказаться на его месте. Главное – не пасовать!
– Отвечай на вопрос! – прорычал тот. Старик по такой жаре был раздет по пояс. Огромные бугры мускулатуры проступали по всему телу, которое целиком было покрыто росписью. Если он двигал рукой или какими-нибудь мышцами, звери и прочие чудища, наколотые на нем, оживали, шевелили конечностями, подмигивали. На его коже не было ни одного сантиметра, где не было тату. Даже раковины ушей были разрисованы. Вот это картины! – подумал Стайер. – Шевелятся! – и вспомнил мертвые изображения на стенах. Вдруг подумал – интересно, где больше жизни, в тех картинах, замерших в желтых резных рамах на стенах или у этого типа на животе и ушах?…
– Я не слышу? – повторил вопрос старик, покрытый росписью.
– Пил, – коротко ответил он.
– Чем платил?
– Брат платил.
– Брат, – проворчал старик. – Снова будут проблемы, в следующий раз должен явиться сразу. Понял?
– Почему?
– Правило такое! Ты не знал?
– Нет.
– Незнание – не оправдание. Понял?
– Вроде того, – ответил Стайер, не желая связываться. Еще понял, что ему ничто не угрожает. Обошлось.
– Ладно, – примирительно ответил старик. К этому времени он успел чем-то брызнуть ему на колено, которое тут же замерзло, потеряв чувствительность, тонким лезвием ножа ковырнуть поверхность ноги и вынуть крошечную капсулу. Это был чип. Старик прочитал на нем номер, посмотрел на экран допотопного компьютера (из прошлой эры) и с уважением перевел на него взгляд.
– Охотник?
– Вроде того, – скромно ответил Стайер.
– Хорошая статистика – четыре Чужака за два месяца.
Наконец его опознали! Наконец в этом городе он был не Чужим, а своим! – подумал Стайер.
Старик тем временем взял маленький пистолетик, поднес к его бедру, раздался щелчок.
– Все, – произнес он.
– Так быстро?
– Чип на месте. А этот, – и показал на старую капсулу, промыв ее в воде, – видишь, помяли. Коротнуло, вот и сглючил.
– Чужой камнем попал, – гордо пояснил он.
– Не заморачивайся, теперь все оки-доки.
Старик промокнул бедро тряпкой, смоченной неизвестной жидкостью, и сказал: