«Боже!» – Алексей зажмурил глаза, пытаясь вспомнить хоть какую-то молитву. Тщетно.
Вдруг тихий шорох справа и звонкий детский голос:
– А чё эт вы тут делаете-то, а?
«Слово в слово, как в известном старом фильме», – совершенно не к месту выдала обалдевшая от событий память.
Раскрыв веки, Горст оторопел: в паре метров от своры бандитов стоял худенький мальчишка лет десяти, бледный, синеглазый, с волосами невозможного оттенка – пепельно-платинового.
Старший отреагировал немедленно:
– Ты откуда образовался, шкет? Ишь, любопытный какой. Вали, щегол, пока я в настроении. Повторять не буду.
– Да я не против, – пискнул пацан и кивнул на пленника, – только этого отпустите. Он мне нужен.
– Чего?! – на роже лидера сменилась целая гамма чувств, от полнейшего изумления до закипающей ярости. – Во дурень борзеет! Да ты хоть понимаешь, гаденыш, куда влез? Присоединиться хочешь? Климушка, – обратился он к именуемому здоровяку, – отпусти-ка пока этого (никуда он не денется) и сломай руку щенку.
Тупо гоготнув, Панда ослабил хватку, шагнул к ребенку и… вдруг с утробным стоном распластался прямо в грязи, скрючившись, как больной с приступом печеночной колики.
– Что с тобой? – в голосе вожака впервые прозвучала тревога. – Траванулся что ли? Говорил же тебе – не жри чебуреки у вокзала.
Мальчишка издал странный звук и вдруг выдал с вызовом:
– Чего тупишь, Витек? Это я его вырубил.
Парень с ланцетом в руке задохнулся от неслыханной дерзости. Вызывающее поведение малолетнего наглеца не просто вывело из себя, но, что гораздо хуже, сбило с настроя предстоящей операции. Сплюнув в сторону, он рыкнул:
– Ты откуда мое имя знаешь, падаль?
– Мне все о тебе ведомо. Меня, кстати, Марком кличут.
– Конец тебе, убогий! Был Марк, уйдешь во мрак. Ха! – татуированный головорез, привыкший всегда и везде считать себя королем ситуации, рванул к наглецу и тут же рухнул наземь, как подкошенный, невольно копируя положение своего товарища по несчастью. Правда, этот не стонал – тихо скрипел зубами, терпя боль.
– Ну и ты отдохни, за компанию, – мальчишка коротко взглянул на черноглазого любителя наблюдать, и тот мягко опустился на грунт в позе эмбриона.
– А вот с тобой не так просто, – обратился Марк к полноватому подростку, прячущему взгляд. – Ты, Валентин, по сути, парень неплохой, мягкий, нет тьмы в тебе, только вот воли маловато: слишком внушаем, слушаешь, кого не надо, идешь на поводу у всякой швали. Твоя проблема в том, что не повезло с компанией, связался с ублюдками, а назад выйти уже характера не хватает, увяз с потрохами. Правда и зла ты не делал, сторонился этого, только на стреме стоял, да на подхвате шустрил, шестерил, не более. Потому ты прощен. Только совет на будущее – впредь осторожней выбирай товарищей, иди к людям, а не к шакалам, в общество, а не в стаю. Опыт у тебя уже есть, так что, отличишь первых от вторых. И еще: с этой секунды ты забудешь все те мерзости, что творили эти скоты, не нужна тебе такая память, она чернит душу. Все понял? Ну, тогда беги домой. И никому ни слова о том, что тут видел.