Детский сад, который посещал Колька Красавин, готовился к праздничному утреннику. Воспитательница Раиса Аркадьевна сказала, что специально для Кольки сошьют военную форму, потому что главным гостем праздника станет Колькин дедушка Семен, который в годы войны был сыном полка.
Конечно, дедушка уже стар и болен, но садик участвовал в конкурсе, и присутствие ветерана должно было стать главной фишкой, которая непременно обеспечит победу.
– Я принесу настоящие награды, – сказала Колькина мама, – у него есть орден Боевого Красного знамени и какая-то медаль, по-моему, «За отвагу»…
– Может быть, все-таки будет лучше, если ветеран их наденет себе на грудь? – возразила Раиса Аркадьевна.
– Какая грудь? О чем вы? Он же еле жив, да и костюм его давно мыши погрызли, наденет мужневу кофту, на которой награды совсем смотреться не будут… Вы же, надеюсь, понимаете… А приколем Коленьке на форму… Представляете, какая красота будет? И прапрадед, глядя на мальчика, умилится…
– Ну, не знаю, не знаю, удобно ли это будет? – не сдавалась воспитательница.
– Удобно, удобно, неудобно только сами знаете чего… А у нас все будет удобно, только бы старик до этого праздника не окочурился, слаб он стал шибко…
Раиса Аркадьевна, немолодая и вообщем-то мудрая женщина, смотрела на всю эту ситуацию глазами ветерана, и ей все больше становилось не по себе. Но возражать она больше не стала, понимая, что от Колькиной матери, Ирины, которая любого задавит своим напором, сейчас зависит все: приход ветерана, успех утренника, победа и, как следствие, ее аттестация на высшую категорию. Решила помалкивать, мол, будь, что будет…
А в семье Красавиных в этот вечер разгорелись настоящие страсти. Ирина, решила заранее достать награды и потереть их с «Пемолюксом», чтобы блестели, как золотые, а то позеленели от времени. Подождав, когда дед задремлет, она тихонько открыла его шкаф, старинный, с изъеденными жучком дверцами, который давно пора бы выбросить, да только, вот беда, дед и дотрагиваться до него никому не позволяет. Как назло, у шкафа предательски скрипнула дверца, и дед Семен устало открыл глаза:
– Кыш отсюда, чертово племя, чего вынюхиваешь? Пенсию я всю тебе отдал, оставь меня в покое, дай спокойно умереть…