– Награды твои хочу посмотреть…
– Умру, тогда и посмотришь, успеешь еще, продашь, не спеши, все твое будет…
Дед глухо закашлялся.
– Да не трясись ты, я не продавать, просто почистить хочу…
Не имея сил спорить с напористой женой внука, в семье которого ему привелось доживать свой долгий век, дед Семен устало отвернулся к стене и из глаз его выкатились две скупые слезинки. Ирина достала коробочку, вышла на кухню и открыла ее… Наград в коробочке не было. Тяжелый жар объял все ее тело и, не умея владеть собой, она ворвалась в спальную деда Семена:
– Старый пень, ты куда награды девал? Нет тут ничего… Куда переложил, говори… А может ты их этой крысе из музея отдал, что-то она зачастила к тебе… Вот я завтра пойду туда, я в пух и прах разнесу ее, скажу, что украла, что обвела старика вокруг пальца, что я напишу заявление в полицию, живо признается…
– Не трогай доброго человека, оставь в покое, не отдавал я ей ничего, в шкафу гляди… В коробочке из-под чая…
– Нет тут ничего, не из-под чая, не из-под кофе… Давай, шевели извилинами, договаривайся со своим склерозом, а то… Ты меня знаешь…
Не договорив, что будет в случае чего, Ирина начала лихорадочно выбрасывать на пол вещи деда, полетели порыжевшие от времени листы бумаги, фронтовые фотографии, дедова коллекция марок – наград среди всего этого добра не было… Она схватила телефон и начала звонить мужу, который работал в больнице санитаром и как раз дежурил в ночь:
– Морда опойная, – закричала она, – ты дедовы награды взял? Просадил уже или не успел еще? Я сейчас приеду, я разберусь с тобой, узнаешь, как вещи из дома таскать. Я тут сокровище твое пою, кормлю, обихаживаю, трясусь, чтобы он еще месяцок-другой протянул, дал нам с ипотекой рассчитаться, а ты последнюю копейку из дома тащишь. Да ты хоть знаешь, сколько эти побрякушки на рынке стоят? А я знаю, я со знающими людьми консультировалась…
Она строчила, будто из пулемета, не удосуживая мужа ответом, и только остановившись на миг, услышала:
– Уймись, дура… Я сейчас приеду…
И в трубке раздались короткие гудки.
Теряя самообладание, она решила позвонить брату мужа, Илье Сергеевичу, который работал в местной администрации и не нуждался ни в деде, ни в его ветеранской пенсии, а потому хоть и знал, как деду живется под опекой сварливой и жадной до денег Ирины, к себе в свой роскошный особняк на берегу реки, деда никогда не приглашал. Помнил, конечно, на чьи деньги пять лет учился в Москве, помнил и был благодарен, но не более. Приняв решение, Ирина, однако, долго не могла решиться озвучить свою проблему, фиг его знает, как он еще ко всему этому отнесется, приедет да заберет деда к себе вместе с пенсией, вот и плати потом ипотеку из каких хочешь. Да и на работу идти не хотелось, роль домохозяйки ей нравилась больше, привыкла уже. И все-таки подозрение насчет Ильи Сергеевича было очень сильным, этот плут пусть и не ради денег, так ради коллекции хоть бы что возьмет, а дед ни за что не признается, если отдал ему. Придется все карты открыть. Сонный голос Ильи Сергеевича отозвался не сразу: