– Ах да, совсем забыл. – Эльф поднялся во весь свой огромный рост и достал из седельной сумки, висевшей на спинке кресла, уже знакомую Элмерику книгу.
– Смотри! – Джерри снова пнул его под колено. – Это же…
– Вижу, я не слепой! Прекрати пинаться! – огрызнулся бард.
А Каллахан тем временем положил книгу корешком на стол и раскрыл страницы, как иные распахивают створки дверей:
– Хочу представить вам леди Эллифлор Санфорд, обладательницу зоркого взгляда и истинного зрения, в недавнем прошлом боевую чародейку, а ныне – наставницу по иллюзиям и личинам.
В воздухе заклубилась туманная дымка, из которой соткалась призрачная фигура. Леди-призрак сменила одежду и причёску: теперь её светлые волосы украшали ленты, бусины и золотые нити, сплетённые в мелкую кружевную сеть по старой эльфийской моде. А пышное, с оборками, платье цвета пыльной розы, расшитое мелким речным жемчугом, выгодно оттеняло молочную белизну кожи.
– Добрый вечер, друзья мои… – начала она заранее заготовленную речь, но закончить её не успела.
На дальнем конце стола послышался сдавленный всхлип, а затем глухой стук – мастер Флориан упал в обморок.
Добрые новости особенно нужны в те дни, когда вера в лучшее почти иссякла, а советы держаться вызывают лишь раздражение. Для впавших в уныние Соколят нынешний вечер стал просто подарком судьбы и вернул им надежду. И хотя Зимняя битва и Посвящение были ещё впереди, они больше не чувствовали обречённости, а горячий сидр добавлял уверенности в завтрашнем дне.
Даже когда наставники, пожелав всем спокойной ночи и напомнив про утренние тренировки, разошлись по комнатам, они никак не могли расстаться и не отпускали Мартина, пока тот не начал откровенно клевать носом.
Келликейт после Посвящения была не обязана возвращаться в ученическую комнату, но, ко всеобщему удивлению, заявила, что соскучилась по компании. А теперь, когда задавака Брендалин покинула мельницу, они с Розмари уж точно поладят!
Элмерик по просьбе всё той же Келликейт сыграл несколько весёлых мелодий, но вскоре вынужден был отложить флейту, сославшись на усталость. У него ощутимо кружилась голова, а в теле чувствовалась удивительная лёгкость, как если бы вся его кровь вдруг чудным образом превратилась в недобродившее вино. Может, он на радостях немного перебрал сидра, а может, ему хватило и всеобщего беззаботного веселья, чтобы почувствовать себя пьяным без вина.