– Пиво, – сказал он и глаз, естественно, не отводил.
Хозяин убрал стакан, взял оловянную кружку, дунул, чтобы вымести
сор, ловко нацедил пивка с крепкой белой шапкой пены.
– Мне нужен Ванюта, – сказал Светлов. – Буду ждать вон там.
Он расплатился монеткой и отошел к длинному столу за которым по
столь раннему времени уже никого не осталось. Впрочем одна ранняя
пташка вскоре появилась.
Девица выглядела помятой. От неё пахло развратом. Подошла и без
предисловий попыталась присесть к нему на колени. Он шлепнул её по
попе, легонько шлёпнул, без страсти, злобы или намёка, просто чтобы
спровадить вон. Так и не сказав ни слова, она ушла. Наступила
относительная тишина. Где-то под лавкой храпели посетители, да
хозяин за прилавком негромко гремел пустой посудой. Он только раз
вышел за дверь в соседнюю комнатушку, и Светлов надеялся, что
передал весточку кому следует.
Ждать пришлось больше часа.
Только тогда появился человек в красной рубахе и полосатых
штанах. Был он крупным, точно борец в балагане. Лицо его, однако,
не выглядело заспанным, скорее уставшим. Может он деньги всю ночь
считал, может пытал кого, но спать явно не прилёг. Впрочем, как и
Светлов.
– Налей чего-нибудь, – бросил Ванюта корчмарю, показав на себя и
гостя.
– Что случилось? – спросил он у Светлова. – Не мог весточку
кинуть?
Хозяин наполнил стопочки какой-то наливкой желтоватого, но не
маслянистого цвета. Ванюта сразу выпил свою.
– Не мог. Дело срочное, – Светлов тоже опрокинул стопку в горло
и, кроме привычного жжения, ощутил приятный вкус апельсина и мяты.
– Моего парня вечером зажмурили и мне нужно знать, кто это
сделал?
Ванюта вскинул бровь.
– Нет, не для предъявы нужно знать, – отмахнулся Светлов. – За
этим бы к тебе не пришёл, всё понимаю. Но мне нужно узнать про
должки покойника. И вернуть кому полагается. А это дело святое.
– Театр? – спросил Ванюта.
– Театр.
– Никого из наших там не было.
Он ладонью остановил хозяина, который собирался наполнить стопки
повторно. Хорошего, мол, помаленьку.
– Гастролёр? – спросил Светлов.
– Вряд ли. Я бы знал.
– Вообще ничего сказать не можешь?
Ванюта хмыкнул.
– Кое-что могу. Ходили по Самокатам морячки, волыны вынюхивали.
А зачем морячкам волыны? У них свои стволы есть.
– А...
– Подробности не спрашивай, не знаю. Никто им, понятно, ничего
не сказал, не показал. За это можешь быть спокоен.