– Это так, – барон оставил любимый акцент. – В этом есть
определённое преимущество. Да и мой компаньон, господин Борисов,
обещал обеспечить помощников на месте. Но, господа, туземцы годятся
только как сопровождающие, носильщики, охрана от своих же
сородичей. Они не смогут стать хорошими загонщиками, а их собаки не
годятся для европейской охоты.
Стюарды подали, наконец, прохладительные напитки, лёгкое вино,
закуски. Мужчины, кто курил, закурили.
– Но самое главное не в этом, – неожиданно продолжил барон, даже
не закончив набивать свою длинную трубку.
– А в чём? – заинтересовался анилиновый магнат Козицин.
– В доверии.
– В доверии?
– Именно! – барон, наконец, поднёс огонь к трубке и выпустил
облачко табачного дыма. – Подумайте, например, о поваре. Как можно
доверять приготовление пищи случайным людям?
– Вам придется отведать медвежатину, приготовленную на костре, –
хмыкнул майор генштаба.
– А как можно отправляться в путь на незнакомой лошади? –
продолжил ворчать барон. – Это всё равно, что покупать оружие прямо
на месте охоты. А ведь со временем дойдёт дело и до такого
безобразия, попомните мои слова!
Он вновь вздохнул.
– Скорость передвижения лишает мир основательности. Мы спешим
жить, господа. И торопясь, бросаем вещи, людей, точно беженцы,
обуянные страхом войны.
– Хорошо сказано, барон, – совершенно искренне похвалил
Светлов.
Сказано было и впрямь хорошо.
– И не только это, – вступил вдруг писатель Кадышев, который до
сих пор предпочитал слушать других и мотать на ус ради будущих
путевых заметок. – Скорость подстёгивает мысль, делает выводы
поспешными. Я не успеваю записать впечатления, толком обдумать
увиденное, как им на смену приходят новые.
– Это печально, – кивнул барон. – Мы все превращаемся в беженцев
в собственном мире.
Тем не менее унылым мыслям барона удалось слегка разогнать
всеобщий утренний сплин. Общество повеселело и охотно перевернуло
мрачную страницу с ночным саботажем в поезде. Теперь они плыли на
пароходе. Что плохого может случиться здесь, на тихой воде?