Один из зверей, самый крупный, всхрапывал недовольно, тряс снежно-белой гривой и, ясное дело, принадлежал господину.
– Странные дела тут творятся. Тонь, а давай выбираться отсюда? И поскорее.
– Ничего не имею против.
Мы осторожно, стараясь, чтобы вдруг не заскрипели ступеньки, спустились по узкой боковой лестнице. Но проскользнуть к выходу из терема незаметно не удалось. Дорогу преградила массивная фигура. Не просто высокая, а… Вобщем, я поднимала взгляд: ноги-ноги-ноги… пряжка ремня, торс, плечи в меховом плаще… – больше двух метров, точно! Против моих полутора. Впечатление незабываемое.
Слегка подняв бровь, великан вопрошающе глядел на нас. Выразительное лицо со светло-карими умными глазами, ниспадающие на плечи тугими кольцами русые волосы. И прядь благородной седины над правым виском.
Милка сориентировалась первой.
– Здрассте! – улыбнулась. – А мы тут… у Михей Михеича в гостях.
– Угу, – поддакнула я. – Плюшками балуемся.
Великан оглядел Милку с ног до головы с явным удовольствием. Вот дикарь невоспитанный! А ещё государь! Или лучше так – «а ещё корону надел!» Ну, короны-то у него нет, только тонкий обруч, коим кудри перехвачены. Но, вроде, золотой по виду. Значит, про корону – можно.
Однако Милка не смутилась и не возмутилась. И не сводила глаз с мужчины. Непохоже на неё! В растерянности? Или испугалась?
– Тай кторэ номэ? – вопросил невоспитанный князь.
– Чего?
– Вроде, имя спрашивает, – подсказала я.
– А! Людмила, – Милка чарующе улыбнулась.
Ну и ну! Флиртует! С иностранным дикарём! Пусть и венценосным.
– Зарна! Ай, зарна купавна! – промурлыкал великан. Милка смущённо потупилась.
Опомнись, дорогая! Что с тобой? Я-то не против, но обстоятельства странноватые для знакомства!
– А можно вас спросить?.. Вы правитель какой страны? Э-э… государэ.
Великан с интересом смотрел на неё, а потом расхохотался, сверкнув жемчужно-белыми зубами.
– Тай зарна! – повторил он с восторгом и одобрением. Подруга зарделась. Похвалу красоте восприняла с достоинством и удовольствием.
С улицы донеслись голоса и протяжный призывный рык. Великан глянул в окно, потом наклонился и крепко поцеловал обомлевшую Милку в губы. Сказал что-то прощально-ободряющее, подхватил перчатки со стола и вышел.
– Вот не понимаю, чего он во мне нашёл? Я ж ненакрашенная похожа на обезьяну, – она попробовала пригладить волосы, кое-где стоявшие дыбом (а нечего с мокрой головой спать ложиться!).