– Месяц назад погиб Боря Яценко.
– Борька?!
– Сгорел в танке. Мне написала Катя.
– Борька сгорел… Первый из нашего класса.
– Третий, Игорек, – мягко поправила Кима. – Гриша Рубин и Володя Самохвалов погибли раньше. Боря – третий. Кто следующий?
– Я не знал, что они погибли, Кимка. Я потерял все адреса еще в училище и ни с кем не переписывался.
– Скоро мы останемся одни, – вздохнула Кима. – Одни девчонки. Мальчики, мальчики, что вы делаете с нами?
– Всех не убьют.
– Да, всех не убьют, – она помолчала. – Ты правда рад, что встретил меня?
– И ты еще спрашиваешь! Знаешь, сколько раз я признавался себе, что…
– Не надо. – Кима закрыла ему рот рукой. – Ничего не надо говорить. Говорить будем после войны, а сейчас… – Она зябко повела плечами. – Холодно. Зайдем ко мне, если хочешь.
Они стояли возле здания бывшей школы. Сквозь щели маскировки из окон пробивались узкие полоски света. И по-прежнему уныло стучал молоток.
– И чего он все время стучит?
– Это не для нас. – Кима вздохнула. – Здесь наш госпиталь. Надо девочкам сказать, что я пришла.
– Я подожду.
– Нет, пойдем вместе. Только тихонько, раненые спят.
Они вошли в тускло освещенный школьный коридор, забитый ранеными.
– Жди здесь, – шепнула Кима.
И сразу же ушла. А Игорь остался ждать.
– Суслин?.. – удивленно спросил кто-то совсем рядом. – Игорь, это ты или мне кажется?
– Это я. – Игорь недоуменно оглядывался.
– Да здесь я, балда! Шагни влево и нагнись.
Игорь шагнул влево и присел:
– Кто здесь?.. Пригуда? Сеня Пригуда?!
– Здорово! – с соломы поднялась массивная фигура с перебинтованной головой. – Вот так встреча! Откуда и куда?
– На фронт. С маршевой ротой. Ты ранен?
– Пустяки: голову царапнуло, – нe без гордости сказал Пригуда. – Можешь поздравить, я уже лейтенант. К ордену представлен. И медаль уже отхватил! – Он откинул шинель, тускло сверкнув медалью «За отвагу». – А ты, значит, в тылах ошивался?
– Ну, знаешь, в армии не выбирают.
– Игорь! – шепотом окликнула Кима из глубины коридора.
– Меня зовут, – сказал Суслин. – Ну, поправляйся, Сеня. Может, еще увидимся.
Пригуда недобро засмеялся и заговорил громко, в полный голос, чтобы слышали окружающие:
– Санитарочку подцепил? Ай да тыловики: орденов нет, так все девки наши! Ну, правильно, Суслик, не теряйся! Особо пока мы в госпиталях…
Его громкий смех звучал вслед шедшему к чердачной лестнице Суслину. И он виновато пригнул голову.