И все же выбрали меня. Что-то во мне, опасном непредсказуемом чужаке, было важнее, чем знание заречных реалий и лояльность стране башен.
– Вариантов много. – Правительница снисходительно улыбнулась. – Некоторые кандидатуры превосходят тебя чуть ли не по всем статьям.
– Но у каждого есть недостаток, который сводит преимущества на нет? – Я тоже позволил себе улыбнуться.
– К сожалению, способности и надежность у людей, как правило, разновекторны. Соотношение твоих плюсов и минусов показалось мне оптимальным, но не забывай про другие варианты – ты должен постараться, чтобы мне не захотелось менять тебя на другого. Думаю, ты это понимаешь, и, значит, мы сработаемся.
– Мне тоже хочется, чтобы мы сработались. Я приложу все силы.
– Это то, что я хотела услышать.
Поэтому и сказано. Потому что после я хотел попросить:
– До отъезда мне можно еще раз увидеться с Зариной?
Правительница усмехнулась:
– Не можно, а нужно.
Ну да, свидание поможет мне не забыть, что жизнь любимого человека зависит от моих усилий и желания сотрудничать и что если что-то пойдет не так…
Происходило что-то невероятное. Не было торжественного выезда Верховной царицы как главы страны – с подобающими титулу почестями и церемониалами. Вместо солидной процессии, призванной внушать трепет и уважение к короне, из ворот крепости выметнулась тройка гонцов и, сразу вслед, – десяток царберов с запасными лошадьми, навьюченными так, что едва не шатались. Верховную царицу и меня вывезли из крепости как груз на этих лошадях – в мешках с разной нужной в путешествии дребеденью. Оставленные для дыхания небольшие отверстия в меру возможности позволяли глазеть по сторонам.
Через кордоны внутри крепости нас беспрепятственно провел царбер в ранге сотника. Искусно выделанный позолоченный доспех на нем походил на работу загорных оружейников, щетка нашлемного «ирокеза» длинным хвостом спускалась на спину, выполняя роль дополнительной защиты шеи. Скорее всего, это был начальник дворцовой стражи или всего крепостного гарнизона. На первый взгляд никем конкретно сотник не командовал, но в его присутствии стражники вытягивались по струнке и не смели пикнуть. С ним наш караван из гонцов, солдат и груженых лошадей проходил пост за постом без досмотра. За внешними воротами неспешный цокот копыт сменился рысью и едва не перешел в галоп. Со стороны наш выезд, как мне кажется, напоминал бегство. На месте стражей я бы задумался. Однако, никто даже бровью не повел, нас проводили спокойные взгляды – то, что люди торопятся, здесь было в порядке вещей.