Мировая поэзия - страница 10

Шрифт

Интервал

из бездонного сердца любовь струилась.

Ты царила под багровым светом,

я слушал, как в жилах кровь твоя бурлила.

Ночь была глухой и темной,

я встретил во мраке твой взгляд,

обнимая твои спящие ноги,

я пил твой сон, как сладкий яд.

Я помню счастливые минуты славы,

когда я целовал твои колени.

Не надо мне искать другой забавы,

я весь в твоей душе и теле!

Те клятвы и аромат лобзаний,

вернутся из призрачных глубин,

как солнца обновленное сияние,

всплывут со дна морских пучин.

Захоронение

Если в гнетущей, темной ночи,

ваше тело земле предадут

и при тусклом мерцании свечи,

вашу душу за упокой отпоют.

В это время под звездным небом,

сомкнутся тяжкие веки всех мирских,

паук начнет рисовать своим следом,

а гадюка снесёт детенышей своих.

Ты будешь слышать круглый год,

прискорбный, волчий вой

и видеть голодных ведьм приход,

над обреченной головой,

стон похотливых стариков

и гнусный заговор воров.

Враг

Юность пролетела в ненастье грозовом,

я редко видел солнца яркий луч.

В моем саду погибли все плоды кругом,

а гром и дождь идут из черных туч.

Я должен сконцентрировать усилия труда,

равнять размытый грунт, не покладая сил,

не дать земле быть затопленной всегда,

или вода нам приготовит ямы для могил.

Не смогут там расти цветы мечты

и в почве не найдут мистическую пищу,

которая им даст энергию цвести.

Да, время поглощает жизни мышцу,

а враг нам постоянно сердце гложет

и кровь сосет, и крепнет, и тревожит.

Промелькнувшая мадам

Шумела улица возле меня.

Худая, длинная фигура, воображаемая голь,

прошла своей попкой маня,

размахивая фестонами, приподнимая подол.

Её ноги, словно достоинство мечты,

я поглощал её прелестное создание,

мне стало плохо от женской красоты,

хотелось нежности и влекло желание.

Она была красотка, дивная звезда,

её глаза заставили меня остановиться.

Смогу ли я их видеть, хотя бы иногда,

ещё немного их видом насладиться.

Мы не знаем точно, как мы движемся, куда.

Я влюбился, она не узнает об этом никогда!

Треснувший колокол

В зимние ночи он горький и сладкий,

слушаешь его, сидя у огня камина

и вспоминаешь прошлое украдкой,

со звуком курантов в густом тумане.

Его медная гортань хранит могучий вой,

он созывает на молитву из всех веков,

звенит на службе, как старый часовой,

седым солдатам из полевых шатров.

В его душе есть трещина от бед и скуки,

он в жуткий холод издает ночные звуки,

Следующая страница