* * *
Он уже был вдвое больше пернатых особей, на которых стал похож. И он восторгался своим новым обликом всегда, что не помешало ему проявить ворчливую натуру в момент обращения. Своим чувством полёта он попенял даже собственную дочь, коей обязан был своим новым обликом. Но осторожным он был всегда, а потому по ночам он летал чаще, чем днём. Но мир развивался за века так стремительно, что ночь становилась всё более и более оживлённой. А в больших городах теперь и не замирала вовсе.
Но сегодня он летел домой, забыв о всякой осторожности.
– Решил сменить место жительства на зоосад или на какой-нибудь исследовательский институт в качестве подопытного?
– Ты сейчас сама взлетишь. Или оседлаешь свой веник… – прокаркал он, залпом выпив кружку молока.
Яда фыркнула, сдёрнув с верёвки сушёную тушку и помахав ею перед плюхнувшимся на стул стариком:
– Мышку дать?
– Не люблю чипсы, – и, обернувшись снова птицей, вылетел в окно, мимолётом долбанув-таки клювом живое создание, о котором шла речь, и проглотив её в полёте. Яде ничего ни оставалось, как взять веник… Взять метлу и последовать за огромной чёрной птицей, которая в воздухе уже выписывала немыслимые пируэты и каркала от нетерпения, что-то о черепахах в полёте. Но ведьма хранила молчание, пристроившись позади.
Они снижались над ночным городом. Шорох ночной жизни был бурным и сквозь него вскоре стал слышен ритмичный грохот, а за ним прослеживался и мотив.
– Решил тряхнуть костями и перьями, – кКрикнула Яда и, не дождавшись ответа, проворчала вслед, – смотри, чтоб не ощипали.