– А что испытывает этот шар, когда его вращают? На что это похоже?
– Я не знаю. Меня никто не вращал прежде. Среди звезд это дурной тон. Ты хочешь попробовать?
– Я?
– Конечно. Я могу провернуть тебя несколько раз, а ты расскажешь, каково это. Мне интересно. На самом деле. Я давно уже не испытывал любопытства. Очень давно. Ну, так что скажешь?
– Да, – сказала я твердо. – «Во мне нет места для сомнений, – подумала я закрыто. – Я готова встретить все что угодно».
– Хорошо. Я начинаю, – сказал он. – Я сначала оберну тебя назад, а потом вперед, чтобы ты ощутила оба состояния. Готова?
– Да, – повторила я и сжала кулаки.
Волосы мои шевельнулись и легли набок, как от порыва ветра. Осторожная, но неизмеримо мощная сила провернула мое тело вокруг оси, будто толкая меня изнутри. Еще раз. Еще, ускоряясь. Комната вертелась все быстрее и быстрее и вдруг что-то щелкнуло, достигнув уровня, как механическая передача, и я оказалась в другом месте. Там обороты замедлились на мгновение, достаточное, чтобы распознать местность: на входе в город, в тумане с прожекторами, – и ускорились снова, унося меня все дальше в прошлое. Я прошла сквозь огонь, и запахло пластилином. Теперь я была на Влазе.
Я проживала события в обратную сторону, но не с полной отдачей, а отстраненно, хоть и с проницательной ясностью. Я видела себя со стороны: как я говорила с лазом и тут же, на лодке, как лодочник ноет и готов взорваться. Еще чуть дальше. Катушка оборотов разматывалась, и я подходила к началу, туда, где я проснулась посреди реки и не могла вспомнить, что было перед этим.
И тут раздался голос. Это была Фая.
– Сейчас будет больно.
Я выставила руки перед собой, защищаясь от бешено вращающегося мира, но нечто извне выбило меня из череды оборотов. Это было похоже на космический выстрел в невесомость. Все замедлилось, плавно парило, и было не-здесь, будто в пузырях, а я, вне этих пузырей, смотрела через пелену на мерцающие огоньки лазов вдали, и другие сцены из прошлого, как разные эпизоды одного и того же шоу, все одновременно и безучастно. Я будто провалилась между вагонов существования, и этому сопутствовало болезненное чувство простуды и вывернутого предплечья. Смотреть было непросто, прижимало давлением, словно моему сознанию уши сдавило руками.
– Послушай, – сказала Фая, – я знаю, это непросто понять, но попробуй, пожалуйста, потому что все, что я скажу – это правда.