Колёса возка постукивали по свежей, не наезженной ещё просеке, утварь погромыхивала в возке, а мысли Цветика витали где-то по сторонам. Витали-витали да на Ладиса перескочили. Всё-таки, здоровский он мужик, Ладислав-лучник. Пацаны как-то раз обступили его и давай требовать: – «Расскажи да расскажи, чего на войне было». – А он: – «Не хочу про мертвяков вспоминать». – «Ну, тогда веселого, веселого что было». – А он в сердцах возьми и брякни: «Дурной травы до одури выкуришь – вот тогда до усрачки весело. У дома дерево торчит – весело! Дом подожгли и мужика на дереве вздёрнули – ещё веселее!»
Цветик ни разу не видел повешенных. А что, это и в правду смешно? Говорят, они пляшут и дрыгают ногами. Увидеть бы…
Их дом теперь третий в слободе, если считать от просеки. Цвет соскочил на землю, едва возок остановился. На соседней улице шла стройка. Мужики впятером взволакивали на стену тяжеленную балку, а внизу стояла ватажка ребят, а среди них Златовидка.
– Слышь, мелкие, отошли бы! Зашибу, так до смерти греха не изжить, – рявкнули сверху.
Златик, глядя мужику в глаза, как стоял на одном месте, так ни на шаг и не сдвинулся.
– Ну и мальцы пошли, – буркнул мужик, сдавшись. – Ни взгляда, ни окрика не боятся.
Пацаны и впрямь пошли бешеные. Ни угрозы, ни брань в грош не ставят. Ещё и сами обложат. Старики побаиваются их и стороной обходят места, где ребятня собирается.
Златка, сохраняя достоинство, отошёл в сторону. Подмигнул Цветику, как свидетелю его победы.
– Эй, привет, придурки! – сзади раздался хрипатый голос с признаками вечного насморка. Цветославка и Злат медленно обернулись. Там стоял Путьша Кривонос и весь светился от удовольствия.
– Это ты – придурок, а я – Златовид Кучкович, – внятно объяснил Златик.
– Гм-м… Да это я так… просто… Злат, – замямлил Путьша.
Злат нарочно держал Путьшу при себе. В руководстве ребячьей ватажкой он у Златика вроде правой руки. Путьша тупо соображает, но зато жесток в расправах. Теперь что-то трепыхалось под Путьшиной курткой. Цветик не удивился бы, если это была полузадушенная крыса, приготовленная, чтоб бросить в лицо ему, Цветославу.
Путьша как раз завозился с курткой, и Цвет отпрянул, готовый заслониться руками, но под курткой оказалась не крыса, а скрученная проволокой чёрная птица.
– Что это? – Цветик от неожиданности вытянул шею. – Чёрный грач?