– Так нечисть же! – хохотнув, выкрикнул Злат. – Скажешь, нечисть нас любит? Ну, после, всё после, – он потрепал Грача по плечу. – Мне пить охота.
Злат ещё пил и плясал. Кажется, он не пьянел. Хотя, может быть, Грачу это мерещилось. Грача давно клонило в сон, он прислонил к стене голову и понял, что уже спит.
Сон или явь? Чужие воспоминания? Кони всхрапывали, ржали и испускали пар. В то летнее утро, такое свежее и без росы, людей выгоняли из домов едва ли не коням под ноги. В деревеньке на восемь домов воины кружили на лошадях по дворам и колотили в ставни древками копий. Распахивались двери, селяне выскакивали спросонья всклокоченные, в исподнем, селянские жёнки – простоволосые. Пришельцы подталкивали их древками, а сами – в медных шлемах с шишаками, в бронях и с булавами у поясов. У сёдел прикручены огромные луки со стрелами.
– Ой, лишенько, люди!.. Язычник же…
Сам Язычник пришёл с молодцами на полюдье. Селяне кричали и гомонили, пришельцы только бранились.
Язычник выехал вперёд, завертел головой, то ли выискивая кого-то, то ли разбираясь, что происходит. Лицо скрывалось под шлемом с нащёчниками и стрелкой-наносьем.
– Чьи холопы? – голос у Язычника сух и невыразителен. – Свенельда? Хельги?
– Вольные мы, вольные, – заахали жёнки, дрожа в одних рубашках от страха и утренней прохлады. – А приписана деревня к селу – к Леванидову Кресту на Чёрной Грязи…
– Вольные? – хмыкнул Язычник. – А милости мои позабыли?
Бранясь, налётчики оттеснили селян и заколотили в последнюю дверь.
– Не отворю-у-у! – завыли изнутри.
– Вытащите его, – сухо бросил Язычник.
– У-у-у! У-у-у! – тот, кто закрылся в доме, загораживал изнутри окно лавкой или столешницей.
Загремело битое стекло, налётчики выбили окна. Изнутри завыли ещё страшнее. Поднажали плечами – дверной косяк затрещал и стал проламываться внутрь.
– Не зорите его, – взмолился какой-то дед. – Блажной он, не соображает. А я, я – староста тутошний.
– Ах, вот ты где. Нашёлся, – Язычник обернулся к нему. – Оставьте блажного! – крикнул своим. Те отступили. – Ну, как же теперь быть? – вопрошал Язычник. – Я вас берегу, от чужих защищаю… Ах вы, неблагодарные. Дед! Чем полюдье платить будешь? Вот, говорят, что у тебя денег куры не клюют.
Старик оглянулся на деревеньку, вздохнул сокрушенно и закивал головой с готовностью: