– А-ах! Пошел прочь, нахал! – Руна стала отмахиваться.
– Не обижай Сиверко! – Грач шутливо возмутился. – Он поцеловаться с тобой хотел.
– Пускай с моей Мальвой целуется! Хорошая же кобылка, трёхлеточка.
– Ну, Мальва это само собой разумеется!
– Ах, какой ужас! И ты такой же?
– Я? Не, я хороший.
Разговор вылился в брызги веселья и ничего не значащих слов. Было радостно смотреть на Руну, на улыбку чуть полных губ, на дрожащую от смеха каштановую прядку. В Руне было что-то от ребёнка и от взрослой девушки. Этот пушок на щеке, эти залитые смехом и солнцем глаза, они закружили Грачу голову: – «Наклониться бы и поцеловать её», – подумал он, но не решился.
– Можешь не верить, – голос Руны подрагивал от смеха, – но у моей вишни только нижние веточки замёрзли, а наверху в цветках уже ягодки – вот такие, с семечко.
– Неужели? – Грач улыбался. – А землянику под снегом не искала?
– Знаешь, не догадалась, – подхватила Руна. – Вот пойду в лес, возьму варежки и поищу.
– Угостишь потом? – Грач подобрал горсть снега, слепил снежок и запустил в дверь дома.
«Тумб!» – глухо стукнуло.
– Кто там? – донёсся голос Власты.
– О, кажется, твою матушку разбудил, – наозорничав, оглянулся Грач.
– Да она не спит.
Власта, кутаясь в шаль, вышла из дома и подошла.
– А, здравствуй, это Цветослав, оказывается! О чём смеетесь?
– Землянику под снегом ищем, – вежливо пошутил Грач.
– А что, поспела уже?
Власту никогда нельзя смешить в начале разговора. Бывает, что шутки не доходят. Теряются. Сперва её надо подготовить, мол, сейчас будет смешно.
– Да нет же, тётя Власта. Мы только на словах. Холодно в снегу рыться.
– Что за лето? – пожаловалась Власта. – Вверху жара, внизу стужа. Выйти бы всем да сгрести его куда-нибудь хотя бы с выгонов?
– Он за ночь вырастает, – остановила Руна. – Табунщики говорят: там, где кони разгребут днём, там ночью он снова ложится. Как роса – вместо неё появляется.
– Ну, не знаю, – нахмурилась Власта. – Может, хоть теперь порядок наведут.
– Да кто! – Руна фыркнула. – Златик, что ли, наведёт? Такое порой сморозишь!… – она отвернулась.
Власта взглянула на Грача за поддержкой. Не вмешиваясь, он пожал плечами: это у них продолжение начатого без него спора.
– Что? Вам Златовид нравится? – спросил Грач, и какой-то холодный червячок заворошился в сердце.
– Ну, – Власта явно осторожничала, – Злат необычный. Он умеет располагать к себе. Нам таких не хватает. А что ты удивляешься? – она пошла в наступление: – Теперь все за него! Захочешь хорошо жить, придётся дружить с ним, и здороваться, и поддерживать знакомство.