– Где ты была? – отставив кофе, потянул за руку и усадил рядом.
– Гуляла.
– Кто это тебя отпустил? – шутливо нахмурившись, он убрал мои волосы с шеи и поцеловал.
– Просто подумать хотела.
– Что-то случилось?
– Нет.
– Ладно, рассказывай. Я же вижу, – он откинулся на спинку лавочки.
– Знаешь, я тут подумала… Не нужно нам никуда ехать.
Артем тут же выпрямился:
– Как это? Я уже все решил.
– Сейчас не самое лучшее время… Столько всего…
– Чего «всего»?
– Проблем разных.
– Что случилось-то?
– Пусть все идет, как идет. Можно же так?
– Можно и так, а можно лучше.
– Лучше не будет, – не решаясь поднять глаза, я взяла его за свободную руку и поводила пальцем по ладони. – Когда пытаешься сделать лучше, всегда нарушается то, что есть. А я боюсь что-то менять.
– Ты напоминаешь свою маму, которая тоже боится всего подряд.
– Неправда!
– Правда. Сначала ты не хочешь ничего менять, а потом тебе страшно выйти из дома.
– Дело не во мне.
– В чем же еще? – он недоверчиво усмехнулся.
Я старалась смотреть куда угодно: на фонарный столб, на застрявший в ветвях деревьев белый пакет, на мужчину в сетчатой майке, лишь бы не на него.
– Тебе стоит больше заниматься. Репетировать. Нужно много работать, чтобы вернуть форму и достойно заявить о себе, – на автомате повторила я слова Полины.
– Что-о-о? – положив руку мне на затылок, он развернул мою голову к себе. В глазах читалось безграничное удивление.
– У тебя полно дел, а я отвлекаю.
– Ты на что-то обиделась?
– Конечно, нет, – в подтверждении я прижалась к нему и пробубнила последние слова ему в плечо: – Но ты должен думать о будущем.
– Чего ты такое болтаешь? – первое удивление прошло, и в его голосе послышалось недовольство. – Слушай, Витя, какие-то темы у тебя подозрительные. Кто с тобой разговаривал? Твоя мама? Костров?
Ситуация – хуже не придумаешь. Врать я совсем не умела.
– Просто я хочу, чтобы у тебя все было хорошо.
– У меня все хорошо.
– Это сейчас хорошо, но, если ты не будешь ничего делать, станет плохо.
– Прекрати нести чушь, иначе я разозлюсь, – и он, ухватив меня, принялся целовать так, словно я примитивное, неразумное создание, застрявшее где-то на низших ступенях эволюции.
С трудом высвободившись и чуть не опрокинув чашку, я вскочила.
– А что, если у тебя вдруг закончатся деньги и не на что будет жить?
– Так, Витя, последний раз предупреждаю, – он угрожающе наставил на меня палец. – С этим не лезь. Как и на что я живу и буду жить, никого не касается. Ясно?