– Мне самой неприятно об этом говорить. Просто ты спросил, о чем я думала.
– А теперь скажи честно, кто вбил этот бред тебе в голову? Мама? Костров?
– Я сказала только, что, если у тебя есть дела и работа, ехать отдыхать неразумно.
– Неразумно, – он насмешливо фыркнул и сделал глоток кофе. – Что разумно, а что нет, решать мне. Короче, ты сейчас просто рассказываешь, кто тебя на это надоумил, и будем считать, что ничего не было.
Я очень боялась с ним поссориться, до тошноты, до головокружения, до холодной дрожи в коленях, но я уже поклялась Полине сохранить наш разговор в тайне.
– Я и сама понимаю, что…
– Сама? – раздраженно перебил он. – Я так ценю в тебе честность, Витя, а сейчас ты бесстыдно врешь.
– Я не вру.
– Так кто? – Он подался вперед и уперся локтями в колени. – Кто сказал тебе, что я должен, а что не должен?
– Пожалуйста, не говори со мной, как с уборщицей.
Он отставил чашку и поднялся. Сделал шаг навстречу, взглянул на окно, из которого моя мама любила время от времени высматривать нас, и остановился.
– Витя… – Взгляд был пристальный и неласковый. – Если ты сейчас же не скажешь мне правду, пеняй на себя.
Он все еще улыбался, но я чувствовала, что на этот раз все серьезно.
Я готова была расплакаться от бессилия, но пойти на попятную никак не могла.
Артем немного подождал, потом забрал со скамейки чашку и, громко хлопнув металлической дверью, исчез в подъезде.
Папа считает, что в восемнадцать все хотят изменить мир.
Но это он по себе судит. Мне, например, такое в голову не приходило. Пытаться изменить мир – смешно. Тысячелетиями он такой, какой есть: равнодушный, злой и несправедливый. Всемирная история – сплошные войны, революции, перевороты и казни.
Многие люди пытались сделать его лучше, но все они закончили весьма плачевно.
Еще в четвертом классе я услышал про смерть Архимеда и больше ничему не удивлялся. Во время захвата Сиракуз римляне убили его просто так, мимоходом, как собаку, попавшуюся под ноги. Для них он был обычный бессмысленный старик, рисовавший на песке странные чертежи.
Архимед – крошечная жизнь одного великого человека, а сколько было не великих?
Даже большая победа, повернувшая ход исторических событий, мир не меняет. Он не становится другим, в нем не появляются новые ценности или задачи, он точно так же продолжает вариться в бесконечном людском противостоянии, жажде власти, денег, погоне за удовольствиями.