— Сядь. — Князь не глядя махнул в сторону кресла и
отвернулся к столу, странными мелкими движениями прикасаясь к
лежащей на нем вещице. Как будто решался.
Его губы шевелились, но я ничего не слышала. Наконец предмет
оказался в его руке и поплыл ко мне медленно, как птичье перышко на
ветру. Какая красивая вещичка, круглая золотая коробочка, кружевная
с гладким верхом, на трех изогнутых ножках в форме когтистых
звериных лапок.
— Бери. Отнесешь сейчас волкам. Попросишь от моего имени
прощения и передашь этот подарок в знак моего глубочайшего
раскаяния. Сделаешь все, что скажут. Поняла? Я жду полного
послушания, и только посмей ослушаться! Иди!
Шкатулка упала в мою ладонь, инстинктивно заставив пальцы крепко
сжаться.
Опять идти к волкам? Еще и прощения за него просить? А еще таким
тоном приказал, будто это я виновата в его неудавшемся обмане, а он
тут ни при чем. Этакая случайная жертва. Ладно, выбора у меня и
правда нет, извинюсь, не в первый раз. Извиняться за свою не такую
уж длинную жизнь мне приходилось столько раз, что я легко смогу это
сделать, даже ничего внутри не дрогнет. Хорошо, пусть все
закончится побыстрее.
Кузьма встретил меня за дверью и повел назад, но оказалось, что
в комнате волков уже нет, и я последовала за ним в левое крыло
замка, где селили гостей. Члены княжеской семьи занимали правую
половину, и ходили слухи, что в окна, расположенные напротив друг
друга, можно увидеть множество интересных вещей, и княжеские
советники часто подглядывают за гостями. Неужели правда?
Кузьма шел медленно и тяжело вздыхал. Что-то мне это нравится
все меньше и меньше. Идти одной в комнату к мужчинам? Но ведь князь
приказал, и ослушаться никак нельзя. Наверное, он просто не знал,
что они уже поднялись к себе.
Остановившись у одной из дверей, Кузьма нерешительно оглянулся.
Чего так странно смотреть? Это просто приказ князя.
— Спасибо, дальше я сама, идите.
Все-таки таким пожилым людям нужно больше отдыхать и меньше
таскаться туда-сюда по холодным замковым коридорам, да еще в таком
тесном камзоле. В нем, наверное, и не вздохнешь как следует.
Я постучала, уже представляя, как дверь откроет Радим, но ее
открыл Дынко, высунув в щель только голову.
— Дарена? — удивился. — Чего тебе?
Низкий реверанс. Как же мне надоел этот корсет!
— Его светлость прислал меня с извинениями.