Я тоже хотел пуховик под пальто надеть. Мне сказали:
– Нет.
– Как нет? Почему звезде можно пуховик, а актёрам массовых сцен нельзя?
А мне:
– Так ты посмотри на себя и на него?
– А что мне смотреть? Я, может, сегодня просто не звезда, а завтра как засияю, что обо мне все узнают. Даже вы.
А мне говорят:
– Мы тебя итак знаем. Вся съёмочная группа. Ты нам уже весь мозг съел за два дня неполных: то тебе пуховик под пальто, то рацию отдельную, то чемодан дай. Посмотри на себя: мы еле пальто нашли твоего размера, кабан пятак, а на Венеаминова без пуховика пальто не налазит.
А Константин слушал всё это и курил в сторонке. Он вообще много курит. Одну сигарету заканчивает курить и другую сразу от неё подкуривает. Утром две пачки приносит на съёмку, а в обед уже стрелять начинает.
Ну как стреляет? Улыбается так, будто он и не звезда, и смотрит вокруг. Его сами люди угощают. Потому что приятно, когда тебе так улыбаются. Вообще приятно, когда улыбаются.
И я когда спросил Константина, можно мне смешное о нём в интернете писать, он сказал мне:
– Конечно, можно, Игорь. И про Дерибасова можно. И про Петю Шустрого напиши.
Так что, если что, мне разрешили. И улыбнулись так растерянно-стеснительно.
– В конце концов, меня в соцсетях нет, – сказал Константин, – так что я всё равно ничего не узнаю.
И вы ему тоже ничего не рассказывайте. Да и расскажете – он ведь сам разрешил. Всё по-честному.
– А вы зачем меня снимаете? – спросил Семён Большедворский.
Я растерялся и говорю:
– Не зачем, а для чего. На долгую память и немного о днях съёмок в фильмах. Может быть, я сейчас поработаю актёром и больше никогда не буду. Электриком, правда, я тоже так думал, и уже двадцать лет работаю.
– Ах, вы электрик! – говорит Семён. – Вы-то мне и нужны.
– Розетки менять?
– А как вы угадали?
– Да я, – говорю, – "Поле чудес" с десяти лет смотрю, я и не такое угадываю. Дома или даче?
– Зачем на даче? На вокзале. Вы сейчас возьмёте отвёртку и со слова "Начали" будете чинить розетку.
– В смысле, делать вид, что чиню?
– Нет. По-настоящему. Только не чинить, а спалить всё к чёртовой бабушке. Мне начальник вокзала нахамил только что. Представляете?
Я говорю:
– Плохой человек он.
– Крокодил горбатый, – говорит Большедворский. – Сделайте так, чтобы у него свет погас.
В общем, взял я отвёртку, кто-то крикнул: "Мотор! Начали!" Люди сразу пошли кто куда по сигналу. Я посчитал до десяти, как меня просили, и воткнул отвёртку в розетку так, чтобы короткое замыкание было.