Я точно знаю, какое наследие я оставлю своим потомкам – первая строчкой моего завещания будет такой: «Никогда! Никогда не пейте портвейн после водки!»
– Бэрримор, позвоните моему адвокату.
Впрочем, насчёт того, будут ли у меня потомки, я не уверен: я снова умираю – видимо, то, что я недоделал вчера, перенеслось на сегодня. Никогда не делай вчера то, что можно вообще не делать. Просыпаться было самой большой ошибкой, которую я совершал в своей жизни. Простите меня за всё, что я не успел по жизни накуролесить!
Впрочем, прощаться рано – если мне так дурно, значит я ещё жив. Я собираю в кулак остатки воли. Сажусь, где я? Это точно моя комната? Там, вдали, за линией горизонта, в одном из кухонных шкафчиков был аспирин. Встаю, бреду на кухню. Я – моряк, вернувшийся на сушу после кругосветного плавания: верните мой глобус! Наш курс – норд-норд-ост! От вчерашних возлияний меня сильно штормит, но держать нужное направление уже получается. Я огибаю Африку: в голове раздаётся рокочущий звук туземных тамтамов, из-за этого она собирается треснуть и развалиться. У меня во рту – Сахара, через которую прошло стадо верблюдов с расстроенными желудками. Варвары, чем вы кормите животных? Из-за того, что раковина под завязку завалена грязной посудой, до крана с водой мне не добраться. Воды! Воды! Ещё немного – и я скончаюсь, если не от жажды, то от головной боли. На подоконнике обнаруживаю стеклянную банку с мутно-зелёной жидкостью, запиваю таблетку рассолом прямо из неё, в банке плавает забытый и одинокий огурец. Мы с ним братья, я такой-же как он – зелёный и весь в пупырышках.
Слух и обоняние частично восстанавливаются. Зрение – тоже, потому что краем глаза замечаю, что в тётушкином кресле кто-то сидит. Какого чёрта?
Собака!
Откуда взялась собака? Со вчерашней вечеринки? Если вчера была вечеринка, то кто на ней был и чья это собака? Так, Джон с Дашкой, блондинка – надо вспомнить, как зовут и что я ей вчера обещал, Фёдор с приятелем, с ними две девицы, Борис с Полиной, ещё кто? Среди них была собака? Не помню – кажется, собака всё-таки была. Или это был кто-то в костюме собаки? Блондинка? Что я вчера нёс… Боже, как неудобно! Собака нахально мне подмигивает и убегает в комнату, я машинально иду следом. Кругом пустыня: ау, люди! В тётушкиной спальне никого нет, покрывало на кровати смято, на люстре висят женские трусики. На полу гостиной – о, ужас! разбросаны виниловые диски и битые тарелки; стол в объедках и грязной посуде. Стакан с водой, он полный. Начинаю пить и понимаю, что это не вода – Господь Всемогущий, это водка! И я не в силах остановится, если я это сделаю, меня немедленно вырвет. Поэтому допиваю до конца.