блеснули. А лицо белое-белое.
Алёнка взвизгнула, в комнату свою – шмыг. И замок закрыла, как не делала никогда.
А мама у двери теперь стоит. И шуршит, и стучит, и скребётся зачем-то.
«Гарри Поттера на ночь пересмотрела», – решил тогда Туман. Однако скорей пошёл домой. Тем более, что пропащую бабульку действительно, только что, нашла другая команда.
…У Алёнкиной комнаты никого не было.
Туман прошёлся по квартире, остановился у маминой спальни. Дверь была приоткрыта. Тихо как мышь заглянул внутрь…
Очертания мамы на кровати. Всё в норме, всё как обычно.
Туман хмыкнул.
«Ну, фантазёрка…»
Подошёл к двери сестры и постучал.
– Кто?
– Дед Пихто. Я это, открывай.
Алёнка, сопя, открыла.
Но не успел Туман войти в комнату, не успел даже улыбнуться, как лампочка в коридоре лопнула. И из коридорной тьмы, позади, выстрелила рука. Вцепилась в лицо Тумана, словно лицехват из фильма про «Чужих».
Пронзительный Алёнкин визг.
Туман вывернулся из захвата.
– Мам, ты чего?!
Вместо ответа хрупкая фигурка отскочила – и с воплем бросилась на него.
Туман заполучил тогда уйму царапин и синяков. Алёнка, что по его команде опять заперлась в комнате, сидела у двери и ревела белугой. А он всё пытался спеленать собственную мать. Удерживал руки, изо всех сил стараясь не навредить ей, с полным ощущением, что мама с ума сошла.
«Это стресс, стресс… Это всё из-за папы. Она успокоится!» – отчаянно думал Туман, затаскивая маму, связанную бельевой верёвкой, в комнату.
Кое-как бросив её на кровать, дрожащий Туман встал рядом.
«Скорую… надо скорую вызвать!»
Но, стоило ему достать телефон, как мама издала странный хрип и замолчала. Взгляд её приобрёл осмысленное выражение.
– Ваня? Это… это что такое?
Нормальная мама. Нормальные глаза.
– Как это понимать?
…Мама не поверила им. Ни капельки.
Хмуря брови, говорила: «Что за ерунда! Ничего не помню, не было такого, спала я просто! Ты чем лицо исцарапал?»
«Мам, это ты… я хотел скорую…»
«Скорую?! – взвизгнула мама. – Не смей!..»
И он не посмел.
Дня три всё было тихо. А на четвёртый приступ случился снова. Поздним вечером, ближе к десяти.
Все приступы с тех пор начинались примерно с этого времени, а прекращались под утро.
Так и появилась Мать-и-Мачеха.
На утро мама ничего не помнила. Бодро, как обычно, готовила завтрак, с аппетитом ела любимые конфеты, чмокала детей… Да только Алёнка теперь ёжилась от поцелуев. Требовала, чтобы Туман заплетал косички, и старалась поменьше попадаться маме на глаза.