Франц Ниенштедт правильно называет имена приближенных царя Ивана IV деятелей – посольского дьяка Андрея Щелкалова, хранителя печати Ивана Висковатого, казначея Никиты Фуникова. Косвенным подтверждением возможности подобной демонстрации царских книжных сокровищ пастору может быть замечание князя Курбского в одном из его посланий о том, что некоторые богатые люди в России любят похвастаться своей библиотекой: «…писание священное и отеческое кожами красными и златом с драгоценными камнями украсив, и в казнах за твердыми заклепы положи, и тщеславнующеся ими, и цены слагающе, толики и толики сказуют приходящим».
В 1819 г. профессор Дерптского университета Христофор Христиан фон Дабелов обнаружил в фондах архива г. Пярну несколько пожелтевших листочков с записями на старонемецком языке, содержащими в себе перечень некоторых редких книг из библиотеки Ивана Грозного: «Сколько у царя рукописей с Востока. Таковых было всего до 800, которые частию он купил, частию получил в дар. Большая часть суть греческие; но также много и латинских. Из латинских видены мною: (далее перечисляются сочинения, среди которых названы и не имеющиеся ни в одной из мировых библиотек). Сии манускрипты писаны на тонком перемене и имеют золотые переплеты. Мне сказывал также царь, что они достались ему от самого императора и что он желает иметь перевод оных, чего, однако, я не был в состоянии сделать. <…> Греческие рукописи, которые я видел, были: (следует перечень)».
Каталог не подписан, но ясно, что его составлял не Веттерман. Поэтому анонимный автор является еще одним свидетелем существования библиотеки и конкретными названиями подтверждает заявление дерптского пастора о том, что в библиотеке имеется «много хороших сочинений, на которые ссылаются наши писатели, но которых у нас нет».
Таковы прямые свидетельства о библиотеке Ивана Грозного.
В 1950-е гг. историк и филолог И. Денисов пришел к заключению, что автором «Сказания о Максиме Философе» является Андрей Курбский, его точку зрения разделяют А. А. Зимин и Н. В. Синицына. Таким образом, первые сведения о библиотеке Ивана Грозного принадлежат его современнику, человеку, близкому к царю и осведомленному, что служит ручательством за достоверность рассказа.
Пастор Веттерман был последним известным нам и оставившим письменное свидетельство человеком, который видел библиотеку. О дальнейшей ее судьбе нет никаких положительных сведений. Рассказы очевидцев сменяются историей ее поисков, увы, безуспешных.