– Я помню о своем обещании, – стараясь придать своему голосу как можно больше храбрости, крикнул я. – Только вот немного задержался по пути, видят боги не по своей воле.
Я кивнул на мертвецов, глупо косящихся на гиганта и не понимая, что с ним делать – рвать на куски или пройти стороной?
Гриан оглянулся. В каждом его движении чувствовалось такое презрение ко всему происходящему, что мне даже стало неловко, что я заставил его повернуться.
– Эти? – спросил Гриан, косясь на мертвецов.
– Эти, – одними губами ответил я.
Гигант махнул рукой и в ту же секунду мертвецов, словно срезали сотни невидимых кос. Их тела, порублены на мелкие куски, с чавканьем рухнули на землю, превратив округу в кровавое болото.
Гриан вновь повернулся ко мне. Низким, на грани слышимости голосом, произнес, так, что все внутри моего живота неприятно завибрировало:
– Осталось два дня.
И исчез.
– Что это было? – ошарашено спросила Лекса, поворачиваясь ко мне.
– Чтобы ни было, главное, что путь чист, – за меня ответил Даррелл.
Здоровяк был сильно напуган, но крепился, несколько раз хлестнув себя по щекам.
– Ты неужели не понял, что это… – начала возмущенно Леса, но я ее перебил.
– Это Гриан. И у нас с ним сделка.
– Сделка?! – выпучила глаза Лекса.
– Верно, сделка, – спокойно подтвердил я. – У меня есть три – точнее, теперь уже два, – дня для того, чтобы излечиться от вампирской заразы, а заодно и вернуть артефакт Норвену и спасти Хлою.
– А потом что? – заинтересованно спросил Даррелл.
– Постой, – перебила его Лекса. – Два дня?! Мы же не успеем вернуться за такой короткий промежуток времени!
– Нам придется успеть, – ответил я.
– Ну а потом? Потом что? – не унимался здоровяк.
– Потом – суп с котом, – ответил я и двинул вперед, стараясь обойти наваленные кучи потрохов и внутренностей наших врагов.
– Каким еще котом?
– Не важно. Пошли уже.
Мы миновали поле брани – я невольно несколько раз обратил внимание на ту мощь, с какой Гриан убил оживших мертвецов. Их тела были нарублены так ровно, не смотря на толстые кости и позвонки, что я невольно вспомнил про свой нож. Может ли он так же?
Над трупами, умершими уже повторно, начало кружит воронье и хрипло каркать. Птицы мешкали – стоит ли зариться на такую добычу? Даже и не падаль. Что-то сильно отдающее горькой химией.
Наконец, сомнения были решены в пользу еды. Сказывался голод. Вороны сели на поле и принялись клевать плоть, с подозрением поглядывая на нас.