– Ну, хорошо, вроде все свои, – пробормотала я, садясь за синтезатор. Взяла пару аккордов, чтобы прочувствовать, как он реагирует. Чувствительный, зараза, но звук просто класс. Несколько минут я поиграла какую-то ерунду, приноравливаясь к чувствительности клавиш. Мое пианино так просто не зазвучит, клавиши надо вколачивать и прожимать сильно, а тут – чуть дотронулся, уже играет.
Наконец собравшись с духом, я сыграла инструментал собственного сочинения минут на пять, и менялось там восемь мелодических линий. В общем, мой первый и последний шедевр, за который краснеть не придется, несмотря на пресловутый ля-минор. Как ни странно, я не ляпнула ни одной ошибки, хотя пальцы ватные. Доиграв, я сорвала аплодисменты, вежливо поблагодарила слушателей за реакцию.
– Суперштука! – просиял Теря. – А чье это?
– Мое, – ответила я.
Молчание. Причем, такое резкое и глобальное, словно кто остановился перед кирпичной стеной на скорости сто километров в час, на полном ходу. Даже слышу визг тормозов и глухой удар… бдыщщщ!
– Елки-палки, ты молодец… – начал было Теря, но, видимо, передумал и отвернулся к стене.
– Ты слишком молодец, – опять улыбка Ника отзвучала нотой ре.
– Мы никому не скажем, разумеется, а то мало ли… – по привычке заулыбался Террор. – Сама знаешь, парни – народ чувствительный.
– А у тебя еще есть наработки, в смысле, музыкальные? – спросил Ник, вновь став серьезным.
– Есть кое-что, – отозвалась я.
– А ты планируешь с этим что-то делать?
– Забыть.
– А может, если тебе не жалко, мы сделаем… можем даже лирикс написать, как хочешь, или инструментал оставить – мы их очень любим, тоже часто играем.
– Мне все равно, делайте, если хотите, – с привычным безразличием ответила я. По тяжести молчания стало ясно, что парни ни фига не поняли, но за дальнейшей информацией в душу не полезли, за что я была им признательна.
– Пой дома песенки, чтобы не забыть, – напутствовал меня Ник. – Может, завтра попробуем сыграть все вместе.
У меня сердце в пятки упало, как представила эту картину. И свой голос с электрической музыкой, на дорогущих гитарах. Я же не потяну, ни за что не потяну такого!
Мы втроем вышли с базы и почапали на остановку.
– Темно уже, надо проводить девушку домой, – высказал мысль Террор, глядя в черное небо.
Тут подъехал какой-то автобус, и Ник полетел к нему, прощаясь на ходу. Мы с Терей остались вдвоем.