– Идем к большим.
– …Чего это?
– Не хочу тебя терпеть, – Мур глянул: противный, паршивый, злющий. Фу. – Да на кой черт ты вообще мне сдался? Блин, я сам себе не рад, а тут еще такая бешеная крыса, как ты?
Мелкий опустил башку, ссутулился, теребя подол рубашки. Какие-то воспалившиеся расчесы на ногах, и весь кажется грязным.
– Не смотри так, – пробормотал мелкий. – А то я опять буду с тобой драться. Ты не имеешь права меня презирать. Держишься, как… Как царевич, но внутри – такая же крыса. Вся исцарапанная.
Мур огрызнулся, как на взрослого:
– Уж тебе-то больше не позволю добавлять мне новые царапины.
Мелкий попятился. Мур отвернулся.
С чего вдруг педагоги решили, что Мур – да еще только из госпиталя – готов возиться с бешеным первоклассником? А Игнатий что – позволил? Игнатию-то зачем? Он вообще школьной жизнью Мура не интересуется – потому что она лишь видимость. Притворство. Мур соблюдал распорядок и правила лишь для того, чтоб люди не догадались, кто он такой на самом деле. С чего вдруг этот паршивый звереныш свалился ему на голову? Да, почти у всех ровесников были Младшие, которых они опекали. Нормальная практика для сиротских заведений. Но Муру, двоечнику и бездельнику, здесь не предлагали Младшего. А ведь это все здесь в школе еще о его прошлом ничего не знают. Если б узнали… Ох. Хорошо, конечно, что есть Служба. И Игнатий. Но куда лучше, что Мур – не где-то в закромах Службы, а в обычной школе. Почему ж так противно?
Школа. Просто школа. Интернат. Для сирот. Море – рукой подать. Нарядные здания, детские площадки, сады – и все, что захочешь, по первому требованию… Как все бессмысленно. А – куда деться? На Геккон? Ага. Только вперед ногами. В интернат Службы, чтоб воспитали супер сотрудника для особых поручений? Нет уж, в детской школе хоть какая-то свобода… Но этот зверенок – что, так и терпеть? Ради чего? Мур велел:
– Пойдем.
Мелкий двинулся за ним без звука. Они прошли пустым коридором – во всем корпусе никого – спустились по лестнице. Когда шли от дома по пестрой от теней дорожке, Мур автоматически проверял взглядом все поблизости открытые вовне норы и отмечал дальние. Это умение видеть дырки (и уходить сквозь них) в другие пространства он скрывал, как мог. Всегда. Ото всех. И вот сейчас шел и не косился. Пройти бы, заглянуть – вдруг там правда хорошо? Да и просто – побыть одному, поваляться в траве… А мелкого куда деть?! Ой, засада… Надо избавляться. И быстро. Он ведь всю жизнь испортит! Какие проемы и приключения с таким хвостом? Нет, нафиг эту обузу. Как же Мур вчера не подумал о главном-то?