– А остальное? – спросил он. – Все это сувениры твоей карьеры?
«Злая Собака» потупила взор:
– Нет, это не сувениры.
– А что же?
– Памятки, напоминание.
– Не вижу разницы.
Аватара прихлопнула в ладоши:
– Тебе видна предпоследняя полка?
– Та, на которой цветочный горшок?
– Это росток дерева. Он живой. Через несколько лет придется пересадить в контейнер побольше.
Я уже бывала в этой комнате и знала символическое значение каждого из выставленных здесь предметов. Сейчас я попыталась взглянуть на саженец глазами Престона: голубовато-розовый стволик ростом с тюльпан, с нераскрывшимся бутоном на верхушке. По всей его длине дрожали тонкие волоски, а простой стеклянный террариум защищал росток от пересушенного кондиционированием воздуха.
– А он что представляет? – спросил Престон.
– Ты видишь перед собой одного из немногих уцелевших представителей пелапатарнских джунглей, – ответила «Злая Собака».
У мальчишки глаза полезли на лоб.
– Это мыслящее дерево? Я думал, они все погибли.
– Стараниями моих родичей и моими – почти все.
– Так эта комната…
– Памятник моего позора. Здесь представлены все причины моего ухода из флота Конгломерата.
Последняя полка была новой. На ней в прозрачном стеклянном кубе блестела крошечная серебряная искорка.
– А это что?
– Мне не хотелось бы говорить.
– Но…
– Мне кажется, ты еще не готов.
У Престона покраснели щеки.
– К чему не готов? Я не ребенок!
– Тем не менее я полагаю, с твоей стороны было бы неразумно настаивать на объяснении.
У парня покраснело все лицо – от стыда и негодования. Он обернулся ко мне в поисках поддержки, но я только плечами пожала:
– Тебе решать.
«Злая Собака» мрачно взглянула на меня со стены.
– Ты бы лучше посоветовалась, прежде чем вести его сюда, – сказала она.
Я второй раз пожала плечами:
– Рано или поздно это должно было случиться.
– Позже было бы предпочтительней.
– Нет, я думаю, ему нужно с этим встретиться.
Престон слушал с плохо скрываемым нетерпением.
– С чем встретиться? – спросил он. – Что вы от меня утаиваете?
«Злая Собака» на экране закатила прекрасные глаза.
– Да ради бога! – проговорила она. – Престон, это чешуйка серебряной краски с обшивки «ятагана» твоего отца. Она отлетела от корпуса, когда мы бурили в нем дыру, чтобы убить его одиночным снарядом в голову.
Все замерло. Престон заморгал. Беззвучно открыл и закрыл рот. Пальцы его повисших рук сжались в кулаки. Он хотел что-то сказать, но слова застряли в горле.