Один раз Пашка отпустил бороду. Я долго уговаривала его состричь эту мочалку и смыть в унитазе. Он повторял каждый день:
– Верусик, я состригу мочалку. Вера, я состригу её.
Знаете, он ведь состриг. Чтобы ничего не дарить на Новый год. Он решил состричь мочалку и сказал, что сделал отличный подарок. Выходит из душа и стоит без бороды. На шею бантик красный повязал.
– Как тебе подарочек? – спросил Пашка. – Нравится?
А я, будто умалишённая, хлопаю в ладоши, словно на новогодней ёлке, и смеюсь с его выходки. Какой находчивый у меня Пашка.
Я варила кофе с молоком каждое утро. Я знала, что он просыпается в девять, и ради этого поднималась за пятнадцать минут, шла на нашу кухню, перемалывала зерна на старой кофемолке и ставила турку на огонь. Я сидела и ждала, пока сварится ароматный чёрный кофе. Когда я наливала в чашку молоко, Пашка, по обыкновению, уже останавливался в дверном проёме и каждый раз говорил:
– С добрым утром, Верусик!
Он мылся, чистил зубы и садился пить.
Я готовила для него самые разные разности. Запеканку с баклажанами, сыром и базиликом, манную кашу, овсяный блин с кленовым сиропом, спаржу с салатом айсберг, оладьи из кефира и укропа, цветную капусту и брокколи на пару. Но Пашка набирал лишние килограммы. Я чувствовала, что не моя еда тому виной.
Натуральный кофе по утрам радовал Пашку, а он радовал меня своей заботой и добротой.
Когда я интересовалась, где ещё кроме дома он питается, Пашка отвечал:
– Больше нигде.
Мы гуляли по центральным улицам, изучали новые экспонаты на выставках и участвовали в занимательных играх по выходным. Когда я пошла в кружок самодеятельности, Пашка стал возражать.
– Верусь, ну это же пустое времяпрепровождение! Это ведь деньги на ветер!
Он говорил, что хочет каждый день после прогулок приходить домой, слушать музыку, ужинать и смотреть кино.
Каждое утро я варила кофе. На обед готовила запеканку. По обычаю, вкусную-превкусную, с баклажанами, сыром и базиликом. На ужин я делала для Пашки салат из пекинской капусты и фасоли.
Однажды ночью Пашка встал с кровати и вышел на кухню. Наверное, он подумал, что я сплю, однако я тайком подкралась к двери и прижалась. Старалась не дышать и врасти ногами в пол, чтоб тот не скрипел.
Я наблюдала, как Пашка бросал жёлтый прямоугольник лапши «Доширак» в плошку с кипятком и стоял ждал, когда лапша разбухнет. Потом он налил в плошку соус и подсолнечное масло, посолил, добавил кубик «Магги». Из-под раковины достал копчёную колбасу, белый хлеб для бургеров, майонез и горчицу, стараясь всё делать как можно тише. Пашка даже научился жевать с закрытым ртом. В это время я стояла за дверью и подсматривала в маленькую щёлку. Я едва сдержалась, чтобы не ворваться и не разметать всё к чертям собачьим. Обида и неприязнь – вот что одолевало мои чувства. Отношение Паши к еде и здоровью было демонстративно выплеснуто горячей порцией вонючего «Доширака» в мою сторону.