Кажется, последняя ниточка к моему прошлому только что оборвалась. Что я, черт возьми, делал один, в пустыне, в форме ЦАХАЛа без опознавательных знаков? Ну хоть с местом определились, это точно Большой Ближний. Решив удостовериться в догадке, я обвел пальцем пещеру и спросил:
– Исраиль?
– Ла. Сурийя.
В ответ я смог только выдохнуть нечленораздельный стон. Это, как меня угораздило очнуться в самом опасном месте земного шара? Если сюда доберутся какие-нибудь террористы или другие ребята с автоматами – мы даже мяукнуть не успеем, отрежут голову, выпустят кишки ради смеха, и уже не надо будет ничего вспоминать.
Малика, пытаясь мне помочь, продолжила свою пантомиму. Теперь она указала пальцем на потолок, а потом покачала вытянутой рукой, как крылом.
Мой самолет разбился? Это вряд ли, были бы травмы. Или я летчик, который катапультировался? Но у них форма другая. Специальные костюмы.
– Русия. Спик русия. Исраиль русия, – сбивчиво, мешая арабские и английские слова, сказала Малика.
Говорил по-русски? Хм, наверное, и думаю по-русски. В Израиле наших, и, правда, хватает… Но что я забыл в Сирии? Я с мольбой посмотрел на Малику, но она только пожала плечами. Больше ей нечем было помочь.
***
Вечерело, розоватый свет заката мягко окутывал пустыню, но Адиру было не до этой красоты. Он воровато подглядывал за учителем, прячась за стволом раскидистой смоквы. Нарушив завет, он никак не мог решиться покинуть свое убежище.
– Адир, зачем ты вернулся?
Собственное имя, произнесенное мягко и спокойно, прозвучало для ученика, как гром среди ясного неба. Он вздрогнул и сжался, пытаясь слиться со стволом.
– Адир, я вижу тебя. Зачем ты прячешься, будто познал запретный плод?
Ученик еще немного помялся, но, набравшись смелости, вышел из укрытия и неловко засеменил к учителю. Тот сидел на камне перед потухшим уже костром и деловито шевелил посохом тлеющие угли.
– Говори, зачем пришел?
Адир нервно кусал губы, теребил пальцами ткань своего кетонета, то поднимал глаза, то опускал, встречаясь со строгим взглядом учителя… Он никак не мог подобрать слов, чтобы начать, чтобы признаться в своих сомнениях. Сомнениях, на которые ученик не имел права.
– Простите меня, я вернулся, чтобы быть подле вас, не отсылайте меня обратно, – пробормотал Адир себе под нос, пересчитывая песчинки у своих ступней.