– Но ты же поняла?
– Малика слышала, как ты бредишь по-русски, – Шломит умудрялась вести допрос даже со связанными руками, находясь в одном со мной положении – весьма печальном и хлипком положении.
– Ну может, на лице моем написано, откуда я знаю. Он похож на чеченца, чует, наверное, русских…
– А ты откуда знаешь, как выглядят чеченцы? Ты ж вроде из ЦАХАЛа? Ты воевал где-то еще? Как тебя тогда взяли в армию в Израиле?
– Бл…ь! Этнографом работал, наверное! Вон тот – сто пудов узбек! – я кивнул в сторону лысого скуластого охранника, и он, к моему удивлению, обернулся. Разговаривать нам не мешали, и теперь стало ясно почему – русский знал не только рыжебородый. Они, видимо, надеялись что-то выудить из наших разговоров, да и вообще, лучше знать, о чем думают твои пленники, чем не знать.
– Хорошо, что они хотят?
– Наконец-то вопрос по делу! Им нужна голова пророка Яхьи, понятия не имею, что это.
– Им нужна голова Иоанна Крестителя?
Я невольно вздрогнул, до этой минуты я был уверен, что «голова пророка Яхьи» – всего лишь код. Название оружия или бриллианта или даже растения типа женьшеня или опиумного мака, может, наркотика… Что-то чем можно выгодно торгануть в условиях военных действий. Но теперь «код» превратился в настоящую человеческую голову. Отрубленную…
Я вспомнил тот жуткий хлюпающий звук, который издает голова, когда ее отделяют от туловища. Тошнота подкатила к горлу, и меня чуть не вырвало.
– Я думал она в мечети Омейядов…
– Ага, и в Нотр-Дам-д’Амьен, и в Сан-Сильверстро-ин-Капите, и в Гандзасарском монастыре, и в Великой Лавре, и в Топ-Капы, и в монастыре Макария Великого, и в Кирилло-Мефодиевскиои соборе… Какая из них настоящая? – Шломит улыбнулась, зловеще сверкнув зеленым глазом.
– Которая где-то здесь?
– А ты молодец, не все мозги сварил. Смекаешь.
– И ты знаешь, где она? – «узбек» опять обернулся, подтвердив мои подозрения. Но его движение заметила и Шломит, впрочем, она и без того явно не собиралась сдавать явки и пароли абы кому.
– Может, и нет, – она расплылась в лукавой улыбке, словно чеширский кот.
– Тогда в чем проблема? Отдайте им голову и дело с концом.
– Нет, ошиблась, не смекаешь. Мы живы только до тех пор, пока они не знают, где голова. И не знают, кто именно из нас знает. А так, зачем им свидетели, которые еще и могут броситься в погоню?