– Только не я. У меня и при жизни была амнезия.
– Ой, только давай не ври нам тут, – в дело вмешалась Элина.
– Ну, ладно. Не при жизни, а… при смерти? Как ещё сказать? – неожиданно для всех он погрузился в глубокие раздумия.
Крис лениво потянулся. Все шахматы уже были на доске, но, очевидно, никто больше не собирался играть.
– Я заинтригована! – Элина отложила своё вязание и удобнее уселась на диване. – А ну-ка расскажи.
– Поддерживаю, – Эшли пересела на кресло поближе к остальным.
– Ну чего уж там, рассказывай. Мне тоже интересно, – опять эта лёгкая заинтересованность на лице мужчины, и не более того.
– Было бы что рассказывать. Ну, ладно. Вы же знаете, что я был на войне?
– Да, – Эла и Крис утвердительно кивнули.
– Нет, – Эшли чуть растерянно посмотрела на собеседников.
– Теперь знаешь. Ну так вот, уже был вечер, и мы сидели в окопе. Жуткая картина, даже дышать страшно. Ещё и мой напарник выглядел слишком напряжённо и сосредоточенно. А это не расслабляет обстановку, знаете ли. И я подумал, что он что-то заприметил. «Я сейчас вернусь», – сказал напарник и пополз за поворот. И я стал прислушиваться к каждому шороху. Как вдруг, раздались громкие, короткие и частые выстрелы. Я сжался всем телом от страха.
– О, Боже! По вам открыли огонь? – взволнованно вскрикнула бабушка Эла, схватившись рукой за подбородок.
– Та нет. Напарника сильно пучить начало. Но я-то об этом не знал. Я взял и начал стрелять в ответ. И что было после этого, я уже не помню. Как, в общем-то, и всё, что было до этого момента.
– Вообще? А как же воспоминание о «заядлом коллекционере»? – усмехнулась Эшли. Её серые глаза слегка прищурились. – Кстати, а что именно Вы коллекционировали?
– Лишние килограммы! – задорный смешок Джоша показался чересчур громким. Впрочем, Элина сочла это очень даже смешным, так что принялась заливаться смехом вместе с дедком. А вот Эшли и Крис сидели с отмороженным видом лица. Хотя у второго лицо всего было отмороженным.
Эшли чуть замялась чисто ради приличия, опустив взгляд на свою руку. На запястье у неё было выцарапано «Amor etiam deos tangit». Фраза, значение которой она не понимала. Ранки были свежими и всегда слегка кровоточили. Преимущество было только в том, что призрачная кровь никогда ничего не пачкала, а, стекая по бледной коже, растворялась прямо в воздухе, ещё до того как коснуться пола. Скорее всего эта надпись появилась незадолго до её смерти, раз ранки такие свежие. Эх, если бы она только помнила, что случилось.