Узкая нахоженная тропинка юркой змейкой вилась меж деревьев. Утро играло солнечными лучами в каплях росы, застывших на листьях и кончиках травинок, словно спешило показать гостье все, на что оно способно.
Пения птиц по-прежнему слышно не было, однако в отдалении уютно журчал ручей, и Ретта пошла на его зов, не забывая, впрочем, считать шаги. Но, в конце концов, если она зайдет не туда, ее ведь остановят стражники, верно? Конечно, герцогиня не была настолько наивна, чтобы полагать, будто ей удалось ускользнуть от охраны – скорее всего, за каждым ее шагом следят, только пока она не делает ничего недозволенного.
По пути Алеретт остановилась, чтобы полюбоваться ветками орешника. Ничего особенного, безусловно, из себя кустарник не представлял, однако теперь, посреди загадочного, манящего своей новизной северного леса зрелище показалось ей удивительно красивым и необычным.
Она опустила взгляд, чтобы перешагнуть через выступающий корень, и вдруг заметила на влажной земле четко отпечатавшиеся следы сапог. Аудмунд? Или кто-нибудь из солдат?
Любопытство победило, и она пошла осторожно в том направлении, куда вел след, раздвигая попадающиеся на пути ветки и пристально вглядываясь в просвет впереди.
Конечно, это не было похоже на поляну. Просто деревья чуть расступились, образуя прогалину, и Ретта вдруг отчетливо увидела силуэт. Огромного, размером со взрослого человека, кота, чем-то отдаленно напоминающего рысь.
Алеретт похолодела и приросла к месту, словно одна из парадных статуй дворца в Эссе.
Перед зверем на корточках сидел Аудмунд. Он шептал ему о чем-то чуть слышно и ласково гладил по мощной шее, по крупной голове. Кот в ответ зарычал, ткнувшись мордой в самое ухо маршала, и Ретта могла бы поклясться, что в ворчании этом она слышит ласковые, нежные нотки. Вдруг зверь утробно взрыкнул и широко облизал лицо Аудмунда. Тот засмеялся и со всей силы обнял зверя, ткнувшись ему лицом в самую шею. Тут кот заметил, что за ними наблюдают, отрывисто рыкнул и, выскользнув из объятий, скрылся в чаще. Аудмунд встал и медленно обернулся. С минуту он стоял и смотрел, не мигая.
– Это, – начала было Ретта. – Это…
– Это был оборотень, – договорил за нее Аудмунд и сделал шаг вперед. Герцогиня непроизвольно отступила. – Отец моей матери.
– Но ведь это же зверь! – вырвалось у нее.