они с тобою сделали?» Мама даже оробела от таких слов и тихо ответила: «Нет». Папа сказал собесовцам, чтобы они больше к ним не приходили. И мама не получала пенсию до самой своей ранней смерти на 68-м году жизни. У моих родителей было 5 внуков. Всех они обожали: Ляля и Витюша (мои дети, названные в честь мамы и папы), сын брата Бориса Сергуток (Серёжа, названный в честь дяди Сергея – участника Великой Отечественной войны), дочери младшего брата Коли – близнецы Марина и Ирина (их называли в семье крохотками и хорошавочками). Моего сынулю мама называла ангелошей и боженяткой. Дети были дружны. Однажды соседка пришла к маме и сказала, что она видела из окна, как все мамины внуки что-то бросали в большой бак с водой, предназначенный для полива огородов. Дети сказали, что они ничего не бросали. Осенью бак опустошили и увидели на дне молотки, другие металлические предметы. Мама обратилась к моему сыну. Он признался, что запускал предметы из бумаги, щепки, но они не тонули, а какие-то предметы тонули, а потом всплывали, а молоток и другие металлические предметы почему-то не всплыли. Мама эмоционально попыталась отнестись к этому, но папа научно объяснил своей Лёле, что их трёхлетний внук уже подаёт признаки исследователя, что этот его первый опыт достоин уважения и понимания, а внуку объяснил популярно, почему одни предметы тонут, а другие нет.
В 1980-м году семью постигло горе – скоропостижно скончался младший мой брат Коленька. Ему было всего 36 лет. Он жил с семьей на Украине, был почётным гражданином города Павлограда Днепропетровской области, заместителем Председателя горисполкома. Многие шахтёры вспоминали его с благодарностью, так как он помог многим шахтерским семьям получить достойное жилье. О страданиях мамы писать не могу, описать их невозможно. Она вся была страдание, сплошная мука. Второй мой брат Боренька Максимов – горный инженер, работал на шахте в городе Ленинск-Кузнецкий Кемеровской области. Попал вскоре в аварию, пожертвовал своим здоровьем ради спасения десятка рабочих. Ему ампутировали ногу до колена. Лежал в больнице Прокопьевска. У него началось воспаление лёгких и появилась угроза заражения крови. Мама была в отчаянии. Я жила в это время в Новосибирске с семьей. Достала лекарство для Бори, привезла. Брат выздоровел. Оставшееся лекарство отдали больным с угрозой заражения крови. Родители спасенных ребят приезжали потом к моим родителям, благодарили, а мама с папой сказали, что лекарства привезла их дочь. Боренька при встрече обнял меня и сказал: «Нёма, я тебе обязан своей жизнью» (Нёмой он меня называл с детства). Тут же подошла мама и сказала: «Я тоже, доченька, обязана тебе жизнью». Подошёл папа: «Я тоже, моя хорошая». Мамочка угасала после смерти Коленьки. Мы часто навещали папу с мамой, я привозила внуков, которых они любили, пытались отвлечь их от грустных мыслей, но… тщетно. 6 сентября 1981 года моя страдалица мамочка покинула этот плотный мир. Поздним вечером 5-го сентября папа позвонил мне в Новосибирск и сказал коротко «Приезжай». Я добиралась товарняками (поездов не было до следующего вечера). В 5 часов утра я уже в Прокопьевске. Мамочка была без сознания. Вызвали скорую. Мамочке сделали укол и сочувственно сказали: «Больше нас не вызывайте. Всё». Мы с папой стояли около кроватки мамы. Она с трудом дышала. Дыхание становилось всё реже. В 6 часов её душа отлетела в другой мир, где нет боли, страданий, где она встретит Коленьку. Тут же пришли соседи, посторонние люди, видевшие, что в комнате мамы всю ночь горел свет, что была неотложка, видели, что подъехала такси со мною – и всё поняли.