Дорога мелькала, как длинный зеленый штрих-код. Густые можжевеловые заросли внезапно сменялись изящными каменистыми пустошами, но очень скоро природа снова демонстрировала нетерпимость к пустому пространству.
Внезапно на контрапункте с чистейшим заповедным воздухом возник труднопереносимый и крайне резкий запах дымной «кинопреисподней» – пиротехники готовились к новым эпохальным военным кадрам и неумолимо жгли что-то селитрово-серное.
Автомобиль шефини еще раз вильнул на повороте и выехал на широкую и крайне живописную поляну, покрытую высокой травой и каким-то карликовым редколесьем. В стороне расположились несколько больших машин и вагончиков. Рядом, неожиданно настойчиво перебивая тяжелый смрад от спецэффектов, выдавала божественный аромат наваристого мясного бульона и гречневой каши настоящая военно-полевая кухня. Был как раз обеденный перерыв. Великие творцы и прибившаяся к ним массовка восполняли потраченные эмоции с помощью многочисленных ложек и вилок.
Человек, шагнувший через себя на спасение к другому, не показался ей тогда богатырем, но невидимая внутренняя сила, легкая щетина и какой-то особо выдающийся мужской кадык никак не отпускали Алису к другим занятиям. Звали героя Прохор. Подав ему руку и не выдавая своих мыслей, Лиса дежурно поблагодарила Проводника.
В воздухе как-то уже совсем запахло мужчиной. В этот момент Алис, наверное, слишком бесцветно и с чуть заметным акцентом произнесла: «Ну мы еще это отметим!» и, резко отвернувшись, проследовала к режиссерскому вагончику. Здесь ее уже ждали многочисленные производственные вопросы.
Прохор же, лишь немного пьяный от спирта, который ему тут же традиционно налили в профилактических целях, и абсолютно хмельной от адреналина в результате самого воздушного происшествия, с трудом чуть не пропустил ту самую женскую «лампадку» в глазах шефини.
Не без усилий, но все-таки рассмотрел. Что это значило? Был ли это просто скучный интерес богатой и холеной красавицы или что-то совсем иное? Однако сейчас Прохору точно было не до этого.
А ведь Алиса и не думала скучать. Ее жизнь с мужем Матиасом и тремя детьми давно превратилась в счастливый лабиринт с четкими инструкциями. Их старший уже учился в Лозаннском университете на факультете Искусств. Среднему и младшему было одиннадцать ивосемь . Муж вошел в пору мудрости, философского созерцания природы и, значит, старался не перечить жене. Комфорт был превыше всего, в том числе и душевный. Жена воспринимала все происходящее как счастье и старалась развлекать себя работой. Но смысловое содержимое, только что внезапно посетившее ее столь красивую и умную голову, выходило за рамки доступной степени приличия.