– Прошу добро, командир!
В шахте, на трапе, ведущем вниз, показалась блестящая голова замполита Сан Саныча. Дмитрий Николаевич напрягся. Если замполит внепланово о себе напомнил, то это одно из двух: или кто-то из матросов начистил друг другу физиономию, или затевается какая-нибудь хрень, вроде посвящения молодых матросов в подводники. Что, впрочем, тоже ничем хорошим не заканчивается. Он замер, чувствуя, как сердце немного участило свои трепыхания.
– Командир, я хотел поговорить о нашем докторе.
Теперь сердце ухнуло вниз. Воображение мгновенно нарисовало одну картину страшнее другой. Самая безобидная – доктор от избытка любовных чувств не справился с желудком и заблевал проход напротив медблока. Самая страшная – место действия то же, но теперь док повесился на резиновом шланге от клизмы.
– Ну? – не выдержав затянувшейся паузы, мрачно спросил командир.
Сан Саныч замялся, соображая, с чего начать.
– Ему очень нужно позвонить. Говорит, вопрос жизни. Добро ему подняться наверх?
Командир облегченно выдохнул.
– А чего это ты за него так переживаешь?
– Ну очень просится!
– И все?
– Командир, ну ты же знаешь: доктор – это святая корова. А мы ведь с тобой не из железа. У меня вон спину все чаще прихватывает. Хочу, когда все успокоится, к нему обратиться. Он, конечно, и так не откажет. Но если будет чувствовать, что должен, то уж, наверное, расстарается. Он у нас хоть и баламут, но паренек с головой.
Командир криво ухмыльнулся:
– Давай своего паренька.
– Док, давай наверх! – обрадовавшись, крикнул в люк Сан Саныч.
Занявший внизу выжидательную позицию, Артем мгновенно вскарабкался на ходовой мостик.
– Спасибо, товарищ командир. Спасибо, – заглядывая в глаза с видом побитой собаки, произнес доктор.
– Одна минута тебе.
– Да, да! Мне хватит.
Быстро он очухался, – подумал командир. – Может, медиков учат, как трезветь по ускоренному методу?
На него пахнуло запахом мятной жвачки.
Артем достал мобильный телефон и радостно выкрикнул:
– Ого! Еще целых две единички!
Сотовая связь вдоль побережья и так не радовала своей устойчивостью, а если сделать хотя бы шаг в море, то пропадала она еще при отличной видимости берега. Как было выверено не раз, если хочешь послать последнее «прощай», то сделать это нужно до траверза мыса Баргоутного на Рыбачьем. А дальше – космическая пустота.