– Мой друг, вы устали? Ступайте в кровать. Сон – лучший отдых. Боюсь, сегодня вечером я не смогу составить вам компанию – мне предстоит много трудов. Но вы спите, прошу вас.
Я ушел к себе в спальню и, как это ни странно, проспал без сновидений. В отчаянии есть свои хорошие стороны.
31 мая. – Проснувшись поутру, я решил немедленно переложить бумагу и конверты из саквояжа себе в карман, чтобы попробовать написать снова, как только представится подходящий случай. Но опять меня ждал то ли сюрприз, то ли шок.
Не осталось и клочка бумаги, а вместе с ней исчезли и все мои документы, расписания поездов, аккредитив – словом, все, что могло пригодиться вне замка. В оцепенении я просидел несколько минут, а затем решил обыскать свой бумажник и гардероб.
Дорожный костюм, равно как и плащ, и плед, исчезли бесследно и безвозвратно. Такой подлости я никак не ожидал.
17 июня. – Сегодня утром, проснувшись и пытаясь прийти в себя, я услышал дробь копыт, стучавших по булыжнику во дворе. Радостно кинувшись к окну, я увидел, как в замок въезжают два больших ляйтервагона, каждый с восьмеркой отличных лошадей в упряжи, с кучерами – словаками в широкополых шляпах, грязных накидках, высоких сапогах и с огромными подбитыми ремнями. В руках они держали длинные посохи. Я бросился к двери в надежде спуститься в главный холл, который, быть может, для них открыли. И снова потрясение: моя дверь заперта снаружи.
Подбежав к окну, я принялся кричать. Те подняли головы и тупо на меня уставились. В это время гетман цыган приблизился к ним, что-то сказал, и все рассмеялись. После этого никакие мои усилия, жесты, знаки, крики и вопли агонии уже не помогали. На меня никто не смотрел. В ляйтервагонах оказались громадные ящики с ручками из толстых канатов. Легкость, с которой словаки их выгружали, и характерный гулкий стук указывали на то, что они пусты. Когда все содержимое повозок выгрузили и составили в углу двора, цыгане дали словакам денег, те плюнули на них на счастье, лениво повернулись и поплелись к своим лошадям. Спустя немного я услышал, как свист их хлыстов тает где-то вдали.
24 июня, на рассвете. – Вечером граф рано меня покинул и заперся в своих покоях. Набравшись смелости, я выбежал на лестницу и посмотрел в окно, выходившее на юг. Я намеревался следить за графом, поскольку нынче происходит что-то важное. Цыгане расположились где-то в самом замке и выполняют какую-то работу. Я знаю это наверняка, поскольку слышу приглушенный стук то ли мотыги, то ли лопаты; но что бы там ни было, это должно означать лишь завершение какого-то бесчеловечного замысла.