– Командир, отмените, мы ручаемся, этого больше не повторится, – Чеченко встал с металлической скамейки.
– Жалко? Жалко у пчёлки. Иванчук, выполнять приказание.
Иванчук нагнулся и взял ближний к нему парашют, начал надевать.
– Чеченко, отстегнуть у него запасной парашют.
– Товарищ командир, – но его оборвал дикий рык командира.
– Чеченко, выполнять, – рявкнул командир.
Когда была застёгнута грудная лямка, командир поднял второй безымянный и последний на борту парашют и быстро надел его. Запаску отстегнул и бросил к пилотской двери.
– Прыгаю первым, всем смотреть, когда у него штаны намокнут, после моего прыжка или перед своим. Семёныч, поехали. Высота – восемьсот, точка сброса – прежняя, – махнул он рукой пилоту.
Самолёт прибавил обороты и медленно покатился к началу взлётки. Развернулся, остановился и, набрав обороты, сорвался ввысь. Командир стоял у двери. Николай, бледный и вспотевший, стоял за ним.
Чеченко подошёл к пилотскому проёму:
– Семёныч, дай свою спассистему.
Ребята затаили дыхание – они успели полюбить своего командира и втайне верили в какое-то чудо. Два парашюта, один из них неправильно уложен. Первым прыгает командир. А если…
– Коля, не открываешь до последнего, пока Батя не откроется, ты его догонишь, а дальше – как учили. И не ссы на облако – погоду сломаешь, – прошипел Чеченко на ухо Иванчуку.
И вот дверь распахнута. Первым у двери – командир, носом к его парашюту – Иванчук. Над пилотской загорелась красная лампочка.
– Вышли на точку, – крикнул пилот.
Командир шагнул в небо. Три секунды, четыре. Четыре секунды – это вечность. Николай лихорадочно наблюдал за распластавшимся в полёте командиром. Правая рука командира ушла под грудь, белое пятно вспыхнуло раскрытым куполом. Николай не выпрыгнул, а просто отпустил руки и вывалился из самолёта.
В голове Николая всё очистилось – только инструкция по прыжкам, наставления парашютистам. Николай выровнял падение, он не видел, как следом за ним вышел в небо Чеченко. Пять секунд, Николай наклонил корпус вперёд, дёрнул кольцо. Лямки неожиданно больно рванули вверх. Мимо пронёсся Иванчук и тоже открылся.
– Три, три купола! – радостно закричал Тульский. Ребята облегчённо вздохнули.
– Приказываю: всем молчать. Если хоть кто-нибудь узнает о сегодняшнем – всё отделение отправлю в Тулу.