Из складов, выстроенных в одну линию напротив длинного причала, выглядывали равнодушные лица.
Ника бросила еще один взгляд на озеро и, решительно отвернувшись, направилась домой. Тяжесть в карманах от мешочков злат вызывала уверенность в будущем.
Часть задатка нужно отдать Улыбе на продукты. Затем, после того как наведаются в Храм… Храм… Она так хотела держаться от него подальше и вот собралась прямо туда. Хорошо, что узнать в ней Защитницу невозможно. Если, конечно, не встретится с теми, кто знает о ее существовании. А то, что в главном храме такие люди должны быть, она не сомневалась. Главное спрятать колечко и надеяться, что все…
Неожиданно плечи обхватила крепкая рука. Дыхнуло ледяной сталью прижатого к горлу ножа. Над ухом раздался шепот с ярко-выраженными ехидными нотками:
– Попалась, самозванка! Денежки мои верни-ка!
«…обойдется. Если дойти до Храма смогу, конечно!» – спокойно закончила свои мысли Ника. Страха не было. Ну, подставлен к горлу нож, ну, держат ее в крепком захвате, ну, слышится угрожающей шепот за спиной, может даже и справедливый. Вот только нож не так уж близко, а захват не так крепок. Недооценивает ее противник. Ох, недооценивает. Нельзя быть таким самонадеянным!
Невозмутимо бросила:
– С какой стати? Кто раньше встал…
– Того быстрее убьют! – тёплое дыхание коснулось шеи. – Ну, если хочешь, малышка, можешь расплатиться и не деньгами…
Да как он смеет?! За кого ее принимает?! Пора заканчивать с представлением!
Ника капельку отодвинулась от ножа. Выскользнула из захвата. Пока не успел противник прийти в себя, перехватила нож. Толкнула парня к стене и приставила оружие к его горлу. Через секунду она легкой насмешливой улыбкой ответила на потрясение и понимание в янтарных с серебристой каёмкой глазах. Если бы не почти человеческие уши, только немного заостренные, вместо удлиненных, противника Ники можно было принять за чистокровного дубравэльца. Изящное сложение, светло-золотистые волосы до пояса, на висках, вероятно, чтобы не мешались, заплетены в косички, которые закреплены на затылке. Словно прилипшая на смазливом лице усмешка, которая, кажется, уже начинала ее бесить.
Прижала нож сильнее и с угрожающей улыбкой произнесла:
– Думаю, положение изменилось. И что мне теперь с тобой делать?
Полукровка вызывающе усмехнулся краем губ и страстно прошептал: