– Многие женщины борются с этим, но… это бесполезно, – вздохнула бабушка. – Когда они понимают это, то уходят в леса, к рыжехвостым Ялови Кфиат, их тоска и злоба становятся так сильны, что они крадут чужих детей и обращают их в подобных себе.
– Обещаю, что не стану такой. Никогда не стану!
– Станешь, – грустно улыбнулась бабушка. – Ялови Кфиат забрали мою сестру, но у меня не хватило духу заступиться за нее, как ты заступилась за Мэлани. Потом я видела ее лишь однажды и она пообещала мне, что отомстит… Долгие годы я прятала свое дитя – твою мать и радовалась, когда она вышла замуж за вашего отца. Однако радость моя не была долгой – Ялови Кфиат, не просто женщины-пустоцветы, они жены всадников из свиты Волчьего пастыря31. Такая участь постигла и мою сестру. Всадники забрали вашего отца, и я стала бояться, что Ялови Кфиат доберутся до вас с Мэл.
– Прости, бабушка, – мой голос дрогнул, – это моя вина. Мы собирали орехи и я забыла о времени…
– Это судьба, милая Лис. Это твоя судьба. Запомни, дорогая, когда ты обратишься, не забывай своего обещания и не держи зла на свою сестру…
Мне было двадцать, когда я стала одной из них… рыжехвостой тварью Ялови Кфиат, от которых запирают двери осенними вечерами после Мабона и от кого одинокие матери и бабушки стерегут своих дочерей и внучек…
По первому снегу всадник Волчьего пастыря забрал меня из дому и я стала той, кто приходит, когда двери закрываются сами собою за хозяевами, замки запираются и только бродяга-ветер бродит по дорогам и весям, что-то заунывно напевая и завывая от приближающегося холода ноябрьского тумана и чутко прислушиваясь к стуку копыт кавалькады, которая уже готовится выехать на гон…
Глава 10 – Самайн 2015 года – Рыжая кошка
***
– Сестра Йоко, пройдите в палату 12, – равнодушно произнес металлический голос громкоговоритель на стене в комнате медперсонала. – Сестра Йоко, пройдите в палату 12.
Хрупкая молодая девушка в накрахмаленном белом халате резво вскочила со стула, намереваясь бежать на вызов. В хосписе святой Магдалины в Канаде, где Йоко работала всего полгода, она была одной из самых прилежных сестер милосердия, готовой в любое время дня и ночи спешить к больному. Пациентка из палаты 12 была для нее особенной – мадам Хитоми, как прозвали женщину в хосписе, ни слова не понимала по английски и Йоко, знавшая японский, несмотря на то, что родилась и выросла в США, стала для больной единственным утешением.