– Вам двадцать один год, и вы уже
успели поучиться в трех университетах. Прекрасно сдавали
вступительные экзамены, получали государственную стипендию – а это
не так уж мало, и вылетали после первого года обучения. Сейчас
надуваете подобным образом Академию. Все верно?
– Э-э, видите ли, сэр, – я постарался
поглубже вжаться в кресло. – У меня большие трудности в освоении
тех предметов, которые мне не нравятся. Я не могу заставить себя их
освоить.
Выложив это признание, я еще глубже
вжался в кресло и приготовился к самому страшному.
– Правильно сказать – не хотите их
осваивать. Просто сидите и забираете деньги, предназначенные для
тех, у кого хватает желания и силы воли учиться дальше. Вы
настоящий, как это у вас говорится, трутень.
Ну, все. Это конец. Сейчас он
позвонит в Службу Социального Контроля и дружелюбные санитары
поволокут меня на психокоррекцию. А потом не менее дружелюбные
федеральные маршалы еще и пяток лет впаяют, чтобы новые принципы
служения обществу окрепли под жарким небом Меркурия.
– И, как ни странно, это именно то,
что мне в вас требуется.
Я не поверил своим ушам.
– Способность жить за счет общества –
это наследственная черта аристократии, – пояснил полковник.
– В Мирах она успешно занимается этим
уже сорок тысяч лет, что я, – Бар Корин усмехнулся, – могу лично
засвидетельствовать. Ваша же земная аристократия сильно испорчена.
Желание сделать из большой кучи денег огромную кучу заставляет
большинство трудиться в поте лица. Те несколько человек, которые
ведут жизнь, достойную своего положения, обладают настолько
громадным состоянием, что мне нечем их заинтересовать.
– Э-э, а разве среди них нет людей
склонных к необдуманным поступкам?
– Давайте без этого "э-э", Мракович,
– поморщился полковник. – Вы задали умный вопрос, и я вам отвечаю.
Среди них есть люди склонные к авантюрам; кстати, вы, согласно
вашему досье, также относитесь к их числу. Но иметь дело с
человеком, которым движет исключительно тяга к острым ощущениям, я
категорически отказываюсь. И вы, я думаю, согласны со мной.
– Конечно, сэр, – совершенно искренне
сказал я.
Иметь дело с идиотом, который завалит
все на свете только из-за того, что ему захотелось покрасоваться
перед публикой – слуга покорный. Лично я нравлюсь себе таким, какой
я есть – трус, на овеянном славой поле сражения предпочитающий
глубокий и уютный командный пункт.