Зеленое, охряное и крапчатое, перекрученные пучки длинной
травы и листья, проклятые вездесущие хвощи и странный вьюнок,
переплетающий кусты, поломанные и раскиданные рухнувшей большой
ветвью. И там, явно попав в ловушку, сейчас находится опытная
баба-лесовик, стреляющая совершенно невозможным образом. А еще ее
почему-то не видно.
- Стой!
Освальд замер, ища ее глазами. Зелень, темная зелень, охра,
черно-красные пятна листьев вьюнка, желтеющая зелень… пробившийся
редкий луч отразился от наконечника. Такого же, как у него самого,
подпиленного и убойного. Теперь Освальд увидел.
Зелено-серый рукав, размазывающийся на глазах, только отведи
взгляд. Темный лук и темные перчатки, неразличимые в прыгающих
тенях. Складки капюшона, теряющиеся среди мелких листьев
кустарника. Лицо, скрытое наполовину маской и вымазанное чем-то
бурым на открытой части.
Глаза и темно-золотистые, почти медные, волосы Освальд едва
разглядел.
- Зачем идешь?
- Помочь выбраться.
- Кто такой?
- Квестор, послан наместником искать малефика. Вон тот,
это…
- Я знаю кто это. Это последний лис, как мне тебе
верить?
- Кто?
- Он из народа Лис. Последний.
- Я все слышу. – каркнул Чихъ.
- Не знаю, из какого он народа. – Освальд сложил плечи лука,
закинул арбалет на плечо и поправил ремень. – Его зовут Чихъ и его
указали мне в Раруге, как проводника. Не хочешь помощи, так не
надо. И благодарности за помощь тоже. Мне уйти?
Она молчала, подрагивая наложенной стрелой. Сколько можно
удерживать тетиву? Освальд покачал головой, поняв – кого только что
выручил из беды. Охотник развернулся.
- Стой.
Вот этот ответ Освальд ждал, вновь достав топор из петли на
поясе.
Он освободил ее быстро, стараясь не
притрагиваться к вьюнку, успев заметить, как женщина отводила его
концами лука, стараясь не дать прикоснуться даже к одежде. Охотник
успел разглядеть, как красно-черный крап листьев поблескивает от
почти незаметно-прозрачной жидкости. Квист любил убивать разными
способами, тут Чихъ не врал вообще.
Срубив крепкую ветку, подложил ее под упавшую, прижавшую
женщину к земле и не раздавившую только из-за бедных кустов, не
сломанных до конца и кое-как не давших раздавить ее немалым весом,
сломав кости от колена и почти до ребер. Стрелок, чуть почувствовав
свободу, откатилась в сторону, ворча и по-кошачьи шипя под маской.
И встала.