- Манку? – Освальд посмотрел на нее, на него. Что-то ему это
уже не очень нравилось.
- Лесной дух, - Айна покачала головой, - нас никогда не
любили лесные племена.
- Интересно почему, да, красавчик? – Чихъ сплюнул, зло
смотря то на нее, то на Освальда.
- Боялись. – ответила Айна. – Вот и весь ответ. Помоги ему
найти новое древко и приходи меня охранять. Буду у
родника.
Чихъ, ругаясь сразу двинул в одному ему известную сторону.
Освальд, прежде чем догонять тиллвег, окликнул его.
- Чо? – зло бросил дед.
- Почему ты ее слушаешься?
- Она манку, я должен. Иди. – Чихъ махнул рукой и скрылся за
широкими и тяжело гнущимися листьями, выше и шире его
самого.
Освальд, покосившись на кривозуба, неожиданно вздрогнувшего,
вздрогнул сам. Квист, старый, странный и проклятый лес, жил своей
жизнью. Падальщики не ждали ухода больших двуногих, падальщики
торопились на пир.
Несколько длинных и узких зверьков,
смахивающих на хорьков, закованных в гибкую, как елочные чешуйки,
броню, уже старательно выгрызали язык хищника. На боках, извиваясь
и отдирая хорошо заметные кусочки, вились поблескивающие кольцами
многоножки с кривыми жвалами. Недавно мелькавшие над головой
красивые изумрудно-переливающиеся крохи-птицы с узкими
клювами-шилами, успели выклевать глаза и по одной юркали в широкие
ноздри, кажущиеся дышащими. Обтекая ноги Освальда, черными
ручейками, решительно двигались колонны больших муравьев.
Жизнь в Квисте, умирая, очень ярко показывала свой
круговорот, давая пищу другим жизням.
Дорогу к роднику Освальд вроде запомнил, но нигде не видел
Айны. Покрутил головой, пытаясь понять – заблудился, либо
нет?
- Я тут.
Он пошел на голос, идущий из-за разлапистого широкого дерева
с торчащей половиной корней. Широкие округлые листья,
серебристо-алые, уже начали опадать, давая место свежим, сверкающим
свежими льдистыми остриями в раскрывающихся почках.
- У меня на поясе в широком кармане полотно и зеленое тесто.
Разомни его и дай с полотном.
Освальд не стал спорить, просто нашел нужное. Тесто пахло
чем-то приятным, становясь теплее и мягче, из твердого быстро став
почти свечным воском у самого пламени. Освальд обошел ствол и
протянул ей, стараясь не удивляться. Отворачиваться он и не
подумал.