– Скромница, – шепнул Фиахна, наклонившись через неё к Шону, – прямо как твоя мать. Эх, что поделать: ну нравятся нам смертные… Думаю, это семейное.
Рыцарь Сентября закатил глаза – прямо как мастер Патрик, – а Фиахна выпрямился, прочистил горло и звучно произнёс:
– Ну что же, раз все в сборе (на самом деле в гостиной не было Джерри, но эльф решил не обращать внимания на такую малость), теперь я расскажу, зачем приехал!
Его голос не был мелодичным, как у Каллахана, или низким бархатным, как у Шона. И всё же им нельзя было не заслушаться. Льющийся и зачаровывающий – вот, пожалуй, наиболее точное определение.
– Меня послал к вам с важной вестью король Финварра. – Стоило ему произнести имя эльфийского правителя, как воцарилась гробовая тишина: всё затаили дыхание; казалось, даже птицы за окном перестали петь.
А Фиахна, кивнув сам себе, продолжил:
– Он велел сказать, что остаётся в Аннуине и не вернётся более в мир проявленный, но станет одним из королей в Мире-под-волной.
Эльф делал паузы между фразами, будто бы наслаждаясь тем, как слушатели встречают каждое его слово и как жадно ждут продолжения.
Элмерик с опаской глянул на Каллахана – всё-таки Финварра был его отцом. А стать иномирным королём хоть и почётно, но по сути это означало умереть навсегда. В этой жизни отец и сын больше не увидятся, а встретятся только в тот миг, когда Калллахан сам отправится за грань.
Командир крепко сжал пальцы на своём кубке и пригубил вино. Губы что-то прошептали совсем беззвучно.
– Я же вернулся, чтобы объявить его волю. Финварра хочет, чтобы я объявил преемника – того, кто будет править Неблагим двором отныне и до самого последнего дня, когда придёт его черёд отправляться к Прародительнице эльфов. Но пока нас не было, вы тут наворотили всяких дел, поэтому сперва я должен разобраться в происходящем, и только потом огласить имя нового короля. С этого момента я объявляю себя наместником Финварры…
Каллахан стукнул кубком о стол чуть громче, чем обычно. Патрик, сделав страшные глаза, взглянул на Мартина, а тот, в свою очередь, переадресовал взгляд Шону. Рыцарь Сентября же, слегка приподняв брови, поинтересовался:
– А Браннан знает?
– Разумеется.
– И как он воспринял эту поразительную новость?
Фиахна рассмеялся.
– О-о-о, он был очень зол! Но бесы с ним, этот парень с детства прослыл вспыльчивым, как лесной пожар. Сейчас я хочу знать, что скажет Каллахан.