– Мне показалось, что я слышал голоса, – Саныч упрям как бык. И на вид похож. Грузный, тяжелый, с красным лицом. Он глубоко вдыхает носом, словно принюхивается. – Они тут.
Мы прижимаемся друг к дружке и стараемся не издавать ни звука. Время тянется как резиновое. Я стискиваю Майу больше от страха, чем от желания ее защитить, и прикрываю глаза. Будь, что будет.
Шаги приближаются к столу. Чувствую, как колотится сердце девочки, словно птичка, рвущаяся из клетки. Кровь гулко стучит в висках. Зажимаю себе рот рукой, стараясь заглушить шумное дыхание.
Мужчина наклоняется, чтобы посмотреть под стол. И хоть мы невидимы, он запросто может нас коснуться. И тогда всем троим конец.
– Да, Петров, я жрать хочу! Пошли отсюда, – голос второго полицейского спасает нам жизнь. Мужчина дергается, бьется головой о столешницу и, ругаясь отборными словами, пинает стол и выходит из класса.
Выдохнуть спокойно мы можем только тогда, когда слышится звук отъезжающей машины.
Я разжимаю онемевшие пальцы и выползаю из-под стола, подхожу к окну и выглядываю – машины на месте нет. Уехали.
– Они уехали? – шепчет Кристина, прижимая к себе Майю. Я киваю.
– Майя, ты не знаешь, другие дети еще остались в школе? Хоть кто-то еще сумел, как ты спрятаться? – я беру себя в руки, запрещая пока своему телу трястись в истерической лихорадке.
Девочка встает и пожимает плечами.
– Они умные, могли уйти по пожарной лестнице.
– А почему ты не ушла?
– Меня не было на том уроке. Я проспала. Проснулась тогда, когда услышала выстрелы.
Я выхожу за дверь, прислушиваясь к каждому постороннему звуку. Надо быть очень осторожными.
– Вызовем скорую помощь для Эдика? – появляется за спиной Крис, крепко сжимая руку Майи.
Эдик. Я старалась не думать о нем, чтобы заглушить чувство вины. Вот только не думать нельзя.
Срываюсь с места, чтобы тут же забежать в соседний класс.
В неестественной позе на полу лежит парень. Рубашка продырявлена в нескольких местах, пол залит липкой, уже подсохшей кровью. В горле встает ком, а на глаза наворачиваются слезы. Да, он был долгое время мне противен, но мы довольно давно знакомы, и Эдик стал частью и моей жизни. А сегодня он только и делал, что вызывал к себе уважение. У меня язык не поднимется сказать про него плохое.
Сажусь на колени и прикрываю ему веки, чтобы скрыть под ними стеклянный взгляд. Изо рта по подбородку у него стекает тонкая струйка крови. Сглатываю, чтобы сдержаться и не разреветься.