Рядом со мной опускается Крис. Ее лицо такое белое, словно и она уже мертва. Девушка цепко хватает пальцами руку Эдика и сжимает так сильно, как только может. Как будто это вернет его к жизни.
– Зачем? Зачем ты это сделал? – шепчет она, размазывая слезы по лицу.
– Если хочешь, мы можем выйти, чтобы ты с ним попрощалась? – спрашиваю я, поднимаясь, чтобы увести Майю в коридор.
– Нет, не надо.
Кристина выпрямляется и сама выходит из класса.
– Я позвоню в скорую.
Майя выходит следом за Крис. А я остаюсь с мертвым Эдиком один на один. Снова сажусь рядом с ним и проверяю пальцами пульс на шее. Конечно, его нет. Не знаю, зачем я это сделала. Может, надеялась, что он еще жив. Глупая. Кто вообще переживет пули в грудь?
– Спасибо, – тихо произношу я, думая, что, может, в образе призрака, но он услышит мои слова. – Спасибо, что спас нас.
Голос срывается. Мы были слишком долго с ним знакомы, чтобы я не чувствовала ничего. Мне больно. Эдик даже с его препираниями, сарказмами и ухмылками был мне как вредный старший брат. Ты его терпеть не можешь, но все равно любишь.
А потом я начинаю говорить все, что думаю.
– Знаешь, думаю, если бы ты был не таким наглым, мы бы даже смогли с тобой нормально подружиться. По крайней мере, у нас даже есть общие темы для разговоров. Были. Ох, Эдик, прости, если бы ни я со своей тягой к загадкам. Мы бы не приехали в эту школу, тебя бы не убили. Прости меня, это я во всем виновата. Да будь я прокля…
– Нет, – чей-то голос прерывает меня на слове «проклята». – Ты не должна так говорить. Нельзя проклинать себя.
Я вздрагиваю и верчу головой, пытаясь понять, откуда идет голос, но не понимаю до того момента, пока холодная рука ни касается моей ладони. Опускаю глаза.
– Привет, а ты уже успела списать меня со счетов? – Эдик улыбается, как ни в чем не бывало. Словно не ему всадили в грудь несколько патронов.
– Как… Ты… – слова застревают в горле. Отшатываюсь в сторону, словно Эдик должен превратиться в кровожадного зомби и загрызть меня на смерть. – Ты был мертв! Я только что проверила твой пульс. Его не было! Это не возможно!
Я стараюсь сохранять спокойствие, но меня всю трясет. Заставляю себя дрожащей рукой снова проверить сердцебиение парня. Два пальца на сонную артерию. Пульс есть. Ровный, спокойный.
– Ты все еще не догадалась? Всегда говорил, что ты глуповата, Клео, – Эдик садится и разочарованно рассматривает дыры в ткани. – Всю рубашку испортили.