– Что в этом плохого?
– А чего хорошего? Чужая душа – потемки. А душа чужого, если она у него есть, – черная дыра… Меня Бруно, кстати, зовут.
– Ремина. Очень приятно. А старшей девочке в школу, наверное, надо ходить. У вас ведь есть школа для аксл?
Швейцар прищурился:
– А кто из них, по-вашему, старшая рыбка?
– Что? Да вот эта.
Старшая аксла заморгала. Левым глазом – правым; левым – правым…
– Они из одного нереста, – улыбнулся швейцар.
– Как это – из одного нереста? – не поняла Реми.
– Одногодки, – пояснил швейцар. – Это ведь акслы. Они приостанавливают свое развитие, когда пожелают. Вот эти две захотели остаться девочками. Да… Причем одна почти сразу застолбила себе возраст, а вторая – пару годиков повременила.
– Господи! – Реми ахнула, почти как Греза. – Неужели это возможно?
– О! – в усы усмехнулся швейцар. – Не позволяйте себе думать об акслах как о людях.
Реми внимательно пригляделась к девочкам.
– Сколько же им лет на самом деле?
Швейцар призадумывался, переводя годы Сирены в земные.
– Двенадцать… или около того, – сказал он, наконец.
– Господи… – вновь протянула Реми. – Это ведь какая-то… вечная молодость!
– Почему же! – важно надул губы швейцар. – Эти повзрослеют и состарятся. Детские мордашки пойдут коричневыми пятнами, зубки сгниют… Помрут, в общем… хотя на вид останутся такими же маленькими.
– Какой кошмар!
– Да-а… – продолжил швейцар. – Послушайте сюда, Ремина. Нужны были бы им сильные руки и ноги или… там… размножаться бы им хотелось… ну, вы не маленькая и понимаете, что я хочу сказать… они сделали бы себя постарше. Вот те, что среди рифов живут, спешат возмужать поскорее. Но этим неплохо живется при гостинице, и нам от них польза – приучать туристов, чтоб не падали без чувств, едва завидят взрослого акслу.
– Ну… что ж… – Реми вымученно улыбнулась. Повернулась к девочкам: – А вы, лягушата, оказывается, уже большие? Какие хитрюги растут, боже мой!
Она вернулась в вестибюль. Увидела, что по лестнице спускается Марвелл, а с ним – Пасадель и О’Ливи.
– Папа́, я хочу посмотреть, как живут аборигены.
Марвелл оттопырил нижнюю губу, фыркнул.
– Ремина! – начал он с расстановкой. – Я спешу в горсовет на заседалово. Мне бы очень хотелось, чтобы ты присоединилась ко мне.
– Зачем?
– Кроха! Разве тебе неинтересно, чего ради пришлось лететь в эдакую даль? Посидишь в зале, на ус намотаешь. Поймешь, чем твой папа́ на жизнь зарабатывает.