Но в семьях Кочетов испокон веков это не было принято.
Не считая пива, основным напитком в корчмах всегда была водка, которую любили пить и мужчины и женщины, старики и, едва достигшие двенадцати лет, дети.
– «Яны пропиваюць у карчме усё!» – говорил про таких людей Пётр Васильевич.
К тому времени водка сделалась почти неизбежной принадлежностью крестьянского быта.
Даже нанимаясь на работу, пьющие крестьяне обговаривали с нанимателем ежедневную, сверх условленной платы, рюмку водки для себя.
– «Яны цяпер не могуць абысцися без магарыча!» – продолжал свою мысль Пётр Васильевич, зло сплёвывая на землю.
И в этот базарный зимний день Григорий решил угостить Петра за помощь в приобретении какой-то важной для него вещи, пригласив его в ближайшую корчму.
– «Добра, пайшли, Рыгор (Григорий) – согласился непьющий – хоць сагрэюся!».
А на улице было морозно и уже вечерело.
В довольно большой комнате с широкой печью слева от входа и сырым глиняным полом, за столами на лавках вдоль некогда побеленных грязных стен сидело много народу – десятков семь.
Её середина, предназначавшаяся для танцев, пока была пуста.
В нос вошедшим сразу шибанул крепкий запах, перемешанного с табачным дымом, сивушного перегара.
Они прошли в глухой угол, усевшись на свободные места.
К новым посетителям тут же подскочил подросток:
– «Што жадаеце, спадары (Что желаете, господа)?».
– «Гарэлки па чарачками (Водки по шкалику)» – поскромничал Григорий, давно знавший непьющего Петра.
– «Не, лепш пива (Нет, лучше пива)!» – возразил тот, с недовольным видом оглядываясь вокруг.
– «Добра! Падайце нам … гарнец пива!» – теперь шиканул односельчанин.
Пока подросток разносили заказы по столам, торопливо сгребая с него крестьянские деньги, вспотевший от заботы корчмарь еврейской внешности и его жена усердно разливали водку и пиво.
– «Ну и пьянь тут сабралася! Дурни адно! Вунь як их грошы огребают за гаплики (крючки) гарэлки (водки)!» – в ожидании снова заворчал Пётр, брезгливо разглядывая публику.
В основном за столами сидели невесёлые мрачные деревенские мужики, пившие вяло и долго, с флегматичным видом ведя друг с другом длинные беседы, при этом почёсываясь и неспешно покуривая свои вонючие самокрутки. От усталости и хмеля некоторые из них с трудом подпирали свои головы руками с широко расставленными локтями.