– Я-я? – наигранно удивился Стефано, отряхивая об вонючий коврик снег от валенок, – Да старый, небося, снова что-то напридумал. Он ж тупой! – малец активно кивал головой. На его прыщавом лице красным заревом отпечаталась мужская рука. Прямо на левой щеке, подле широких треснувших губ и кривого крючковатого носа, под необычайно красивыми перламутровыми глазами.
– Ну и хуй с этим э-э… пидором! – отец, однако, фантазией, похоже, не блистал, – Ты где шапку умудрился проебать, придурок? Я на неё последние гроши спустил! А мог бы потратить на… – призадумался мужчина. Но, не успев договорить, оный был перебит сыном.
– На вино и блядки, – вставил слово Стефано, за что получил ещё один удар, на сей раз заставивший парня не просто отшатнуться, а стукнуться головой об деревянную дверь и осесть на пол.
– Сука малолетняя! Учить меня будешь, ублюдок?! – горе-папаша пнул ногой отпрыска, – Совсем охуело, чучело! – папаша повторил удар.
Брут – так звали это мерзкое чудовище. Или не чудовище? Быть может, это просто такие методы воспитания? Отец схватил подростка за шкирку и откинул в сторону. Он снял верхнюю одежду с вбитого в стену гвоздя и, приоткрыв дверь на улицу, лишь напоследок злобно бросил:
– Суп на столе. Потом подоишь корову.
Он ушёл. Ушёл, не сказав куда пойдёт. Но Стефано, проживший с ним под одной крышей четырнадцать лет, знал, что Брут отправился к своему куму за выпивкой. Зимой не нужно было много работать, поэтому все так любили этот сезон. Только сейчас, вытерев случайно скатившуюся по щеке слезу, парень заметил двух братиков и сестричку, что выглядывали из-за угла. Наш герой был пятым из восьми детей в семье. Правда, четверо предыдущих погибли: во время родов, от болезни, на войне или вовсе от нелепой случайности. Сейчас мать Рита носила под сердцем ещё одного. Крестьянская семья нуждалась в рабочих руках. Стефано поднялся на ноги, прошёл внутрь. Его родня протянула к нему руки в попытках чем-нибудь помочь, но тот отверг их, как они отвергли его. Не помогли, когда отец избивал бедолагу. Говоря простым языком, предали кровного брата и разочаровали его. Четырнадцатилетнему придурку было невдомёк, что его родня, на которую он обиделся, была даже младше его самого, куда уж им тягаться с грозным отцом?