Любовь как таинство трактуя… Lamour declaine comme le mystere… - страница 13

Шрифт
Интервал
ce qui t’échut là-bas,
ici ce qui m’échoit,
comment les autres le sauraient?
Et puis, pourquoi?
Je baise tes mains,
ton visage défait que larmes envahissent,
et j’accepte ruptures et chagrins,
sans demander à quiconque justice.

«О нет, любимая, я не был Дон Жуаном…»

«Леса мутило

жаром лиловатым..».


Б. Пастернак

О нет, любимая, я не был Дон Жуаном.
В моей душе совсем другой изъян:
я забывал порой про час свиданья,
когда закат пылал и жёг бурьян.
Когда вставали бурные рассветы,
и полдня наступало торжество,
мне солнце опускалось клетью
в грудную клетку,
как в рудничный ствол.
И я один бродил по топким чащам.
Сквозь дебри шёл. И лес шумел листвой…
И мне казалось,
под шатром слепящим
земля дышала чёрным колдовством.

«Je ne fus pas un don Juan, chérie. Du tout…»

«Les bois nauséeux

de chaleur lilasse…»


B.Pasternak

Je ne fus pas un don Juan, chérie. Du tout.
Si mon âme faillit, ce fut à d’autres causes,
et j’ai pu oublier d’aimables rendez-vous
car le couchant flambait sur des taillis en rose.
Au point de ces aurores purpurines,
ou au zénith quand triomphe midi,
le soleil m’était une benne de mine
plongeant dans ma poitrine
ainsi que dans un puits.
Et je m’en allais seul flâner dans les tourbières,
me frayer un chemin dans le maquis.
La forêt bruissante
m’était une arche de lumière
sur un sol voué à noire sorcellerie.

«Знал бы названия тысяч цветов…»

«Есть имена…»


Марина Цветаева

Знал бы названия тысяч цветов,
все перечислил бы – в них твоё имя.
В тайны проникнув стихий и стихов,
стал бы завидовать рифмам и ливням.
Вновь выбирая из россыпи слов,
выбрал бы осень и гроздья рябины…
Имя твоё – это горечь плодов,
гулкое пламя пожаров глубинных.
Если б поверженным демоном был —
в небо,
как эхо, плывущее мимо,
с губ бы запёкшихся,
шелестом крыл:
горы Кавказа! – в них твоё имя…

«Fleurs par milliers… eussé-je su les noms…»

«Il est des noms…»


Marina Tsvétaïéva

Fleurs par milliers… eussé-je su les noms,
je les aurais tous dits, en eux ton nom.
Secrets du ciel et du poème… les eussé-je percés,
me rongerais de jalousie
pour les ondées et pour les rimes.
Aurais-je encore à choisir l’or des mots,
ce serait automne, ou sorbier rubicond.
Ton nom est âpreté du fruit nouveau,
est flamme sourde des feux de fond
Eussé-je été le démon déchu du poète, —
au ciel!
écho en perdition,
à lèvres calcinées,
à ailes friselantes —
Следующая страница